— Мастро Фаббри, — обратился я к
нему. — Я искал вас…
— А я тебя искал, — перебил меня он.
— Жалуется, вишь, на тебя обчество.
— Вот и я говорю, животину напугал,
кто компенсацию платить будет!
— Ты, Альдо, скажи спасибо, что
нобиле маг твоего кота молнией какой не пришиб, — отрезал староста.
— Ступай себе.
Старик заворчал, но «ступать» и не
подумал. Остался, любопытно блестя глазами. Да и головы над
остальными заборами исчезать не собирались, похоже, предвкушая
продолжение спектакля.
— Мастро Фаббри, — поспешил
заговорить я, пока бабки не успели раскрыть рты. — Мы с мастрой
Ардженте хотим принести в дар обществу полкабана и медвежью
тушу.
Уж половины-то кабана ее хозяйке
хватит, чтобы нормально кормить? Малютка-то она малютка, да все
равно не воздухом питается. А меня и так неплохо кормят, так что
медведя пусть забирают. Вот шкуру никому не отдам, мой трофей — и
точка!
— Только нужны люди, чтобы их донести
из леса.
Староста поскреб бороду. Но сбить
себя с толку не дал.
— Медвежатина да кабанятина — это
хорошо, конечно, за то спасибо, разделим честь по чести. Но
безобразничать зачем?
Я не стал оправдываться,
продолжал:
— Я шкуру аккуратно снимал, весь жир
на туше остался. Там уж сами поделите, кому наружно от суставов,
кому внутрь от сердца, а кому — верное средство от мужского
бессилия.
Бабки заохали, староста
закряхтел.
— От этого нам не надобно, для того
живая вода есть.
— И еще я желчь сохранил, —
поторопился исправить я свою ошибку. — На спирту настаивать и от
кашля или от печенки пить. Да только отдам, когда все остальное
принесем, потому что, если вам остальное не надо, значит, и желчи
не надобно.
— Дам я вам парней, дам, — согласился
староста. — Которые не в поле. Десятка, поди, хватит все донести.
Место-то найдете? А то леса у нас глухие, своих, бывает, леший
заводит с концами, а вы чужие.
— А забор и грядки? — влезла бабка
Сала.
— А мой огород? — поддакнула ей
Мина.
— А мне бы крышу на сарае залатать, —
подала голос соседка из-за забора.
— …и погреб выкопать. Больно ловко у
него выходит, руками поводил…
Я мысленно застонал.
— Нехорошо получается, — покачал
головой староста. — Добыча добычей, охота охотой, а обчество
обижать не след. Жалуются, вишь, на тебя.
— Бабушка Сала, все, что поломал, все
исправлю, — повинился я.
— А грядки?