Он ушел. А Елисей стал строить очередную «конфигурацию». Понтос
с интересом наблюдал за его действиями, надеясь когда-нибудь
сотворить подобное.
Теперь Елисей поменял местами красоток. Та, что была на его
бедрах, теперь расположилась на кровати. Ее ноги были широко
раздвинуты и лежали на плечах мужчины. Вторая находилась внизу и
стояла на коленях, сильно изогнувшись в пояснице и лежа грудью на
постели. Елисей раздвинул ее ягодицы и направил свой вновь вставший
член во влагалище. Промежность второй девицы соединилась с его
устами. Молодец вдалбливался в лоно нижней красотки и скользил
языком и губами по раскрытым складочкам второй.
Понтос в этот раз принял обычную позу и совокуплялся с
пышнотелой, лежа на ней. Большие телеса бабенки колыхались от
движений великана.
Вскоре троица снова застонала, предчувствуя разрядку. Елисей
ускорился, его проникновения стали резче и сильнее. Губы всосали
клитор, а язык стал нажимать и постукивать набухшую плоть. Верхняя
красотка сдалась на этот раз первой. Ее ножки задергались на плечах
мужчины, и она закричала от ощущений и забилась в ярчайшем оргазме.
Елисей воткнулся в нижнюю до самого основания и выплеснулся в нее,
соединяясь в одновременном оргазме. Лоно девицы спазмировало,
сжимая и разжимая его кончающий член.
- Нам никогда еще не было так хорошо, - чуть позднее призналась
одна из партнерш Елисея. Вторая закивала головой, соглашаясь с
подругой.
- Мы даже готовы вернуть одну монету, - сказала она.
- Оставьте себе, - не позволил Елисей. – Я получил истинное
наслаждение. Так давно мечтал об этом. Так что вы заслуженно
получили вознаграждение.
- А я еще добавлю, - проговорил Понтос, даря каждой из девушек
по монетке.
Обрадованные девицы быстро оделись и покинули комнату. Им
предстояло отдохнуть перед следующим днем.
- Пойду верну Антоса, - сказал Понтос и вышел за другом.
А Елисей лежал на спине, подложив под голову согнутые в локтях
руки. Он чувствовал легкость во всем теле. Потихоньку его мысли
переметнулись к царской дочери. Что там за красавица, так мечтающая
о мужчине. Уже засыпая, он подумал об обязательном знакомстве с
Марьянкой.
Поутру, наскоро позавтракав, троица тронулась в путь. Понтос на
здоровенном тяжеловозе темной масти, Антос на изящном белом коне и
Елисей на Матрене.
- Сколько же ты на свете прожила, горемычная, - пожалел старую
конягу Антос.