– Спокойно, гражданин Косой, здесь кругом наши люди, – произнёс
Леонид Быков и кивнул музыкантам головой.
– Гениальный актёр, – кто-то громко пробурчал в зале.
А Эдуард Хиль и его музыкальная группа на сцене запели: «Наша
служба и опасна и трудна и на первый взгляд как будто не видна». И
хоть музыкальный фрагмент продлился всего один куплет, я отметил
про себя, что внимание зрителей вновь пошло на спад. Зато когда на
экране появились, сидящие в тюрьме актёры Смирнов и Крамаров, народ
вновь захихикал.
– Враньё. Так не бывает, – протянул дядя Лёша Смирнов.
– Какое враньё? Век воли не видать! – возразил Крамаров под
оглушительный хохот собравшихся на просмотр моих коллег.
«Всё! Кина не будет. Электричество кончилось», – буркнул я про
себя, когда появился финальный титр: «Конец». В зале включили свет.
Директор киностудии «Ленфильм», товарищ Киселёв, с вопросительным
видом обвёл задние ряды, как бы спрашивая: «ну, как вам эта ерунда,
сделанная на коленке за один день?». И тут кто-то с самой галёрки
гаркнул:
– Включай по второму разу! Что-то как-то пока не понятно!
– Правильно! – поддержали этого товарища техники, которые рядом
со мной ржали весь фильм, и часть слов главных героев элементарно
не слышали.
– Слушай, Феллини, это что-то с чем-то, – зашептал, пожимая мне
руку, мой армейский дружок Генка. – Признаюсь честно, не
ожидал.
– Да, Геннадий, кино - это тебе не мелочь по карманам тырить, –
хохотнул я и вышел из просмотрового кинозала в коридор, потому что
мне всё стало окончательно ясно: «если простые техники мою работу
оценили по высшему разряду, значит, короткометражка без сомнений
пойдёт в широкие народные массы».
Вдруг следом из дверей кинозала показался директор «Ленфильма»
Илья Николаевич Киселёв. Невысокий, полненький, кучерявый 50-летний
мужчина, который пять лет отсидел в «Каргопольлаге», глянул на меня
как на «неведому зверушку». «Понимаю, я бы тоже сильно удивился,
если бы молодой парень без профильного образования за один день
снял такую вещицу», – подумалось мне.
– Что же мне с тобой делать, Феллини? – пролепетал он, почесав
свой мощный затылок.
– Если можно - выпишите премию, если нет, то дайте «засраку», то
есть заслуженного работника культуры, – коротко и внятно ответил
я.
– Нет такого звания, как твой «засрака», – проворчал Илья
Николаевич. – В субботу вместе поедем в Москву, покажем твою фильму
и будем думать дальше, как нам жить?