Итак, «сухопутная субмарина»
оставалась намертво «пришвартованной» к главному входу в главный
мировой гадюшник, но её начали разбирать на металлолом. В общем,
там кипела работа. Вокруг Кубы кружили четыре американских
бомбардировщика. Просто так, чтобы попугать. Нарушать границу они
не решались. После «непонятного происшествия» с судами, самолётами
и военной базой, янки не меньше месяца будут пытаться понять, что
произошло, и не решатся на серьёзные провокации.
Ну ладно, чёрт с ними, с этими янки.
Мне тоже было, о чём подумать. А именно, я заметил одну деталь. Я
родился десятого июня, Алёшка — четырнадцатого июня. Валерий
Александрович — девятого июня. При откате времени у нас троих
сохранилась память об уничтоженном будущем. Не с этим ли
промежутком дней рождений связана наша память?
Неожиданно пришло озарение. Мне
показалось (или не показалось), что я что-то начинаю понимать в
этом феномене с памятью. Да, точно. Я бросился просматривать свои
рабочие тетради. Вот она — система интегро-дифференциальных
уравнений, которые я же и вывел в году, так, 2010-м или чуть
позже.
До вечера я просидел над
математическими выкладками. Даже в башке гудело от перенапряжения
не хуже, чем от энцефалофона. Наконец, я получил конкретные
условия, при которых было возможно такое «попаданство». Да, жаль,
что это пока нежелательно публиковать в открытых журналах.
Итак, стало ясно, что помнить будущее
могут лишь некоторые из тех, что родились в промежутке календарных
дат от третьего до восемнадцатого июня, да и то, вероятность
настолько низкая, что таких помнящих может быть не больше двух-трёх
десятков. Зато хорошо то, что они могут быть только среди тех, кто
в момент катастрофы находился не дальше тысячи с небольшим
километров от точки пространства, с которой началась эта
катастрофа, то есть от Кошелихи. Значит, за «бугрежом», в том числе
и в Штатах, таких людей нет.
***
Утром я решил съездить в город, чтобы
напечатать фотографии. Да, жаль, что я не захватил увеличитель в
Кошелиху. А, впрочем, в нашем Кошелихинском дому всё равно трудно
найти место, где можно печатать снимки. Разве что на чердаке. Нет у
нас там кладовки, такой, как в нашей городской квартире, где дед
оборудовал «фотолабораторию».
Итак, я отправился в город. Без
приключений доехал до станции Горький-Московский, сел в трамвай,
взял билет, поехал. Уже на следующей остановке в трамвай зашла
знакомая слегка, а может и не слегка, пожилая, а может, и не совсем
пожилая тётка. Та самая, которая однажды придралась ко мне, что я
«катаюсь в трамвае один, без взрослых». Нет, в этот раз она
принялась не за меня. Нашла более достойного клиента. Точнее, двух
клиентов, один… одно… в общем, одна из них была не клиентом, а
клиенткой. На сиденье, ближайшем к двери, через которую зашла в
трамвай скандалистка, сидели и никого не задевали парень и девушка.
Вот с них и начала эта больная на всю башку тётка: