— Подожди, мальчик, — услышал я
позади голос «извращенца», — постой, можно кое-что спросить?
Я остановился и обернулся:
— Ну, спрашивайте.
— Извините, конечно, но я слышал ваш
разговор с попутчиком. У вас зашла речь об актёре Арнольде
Шварценеггере.
— Ну и что? — спросил я.
— Я… А откуда вы знаете о нём?
Меня начало забавлять это его
обращение на «Вы». «Ну, — думаю, — сейчас он начнёт заманивать меня
к себе домой. Ладно, сыграем в эту игру». Я ответил:
— Его же все знают по фильмам.
— Но это невозможно! — ответил
«маньяк».
—Почему?
— Потому, что фильмы с его участием
ещё не вышли. Они выйдут лет через десять.
Меня будто вледяную воду окунули.
Ведь точно. Как же я так лопухнулся?! Но в следующее мгновение
сообразил, что и этот «подозрительный гражданин» не может ничего
знать о Шварценеггере. Не может, если только…
Не могу сказать сколько бесконечных
мгновений мы молча смотрели друг на друга. Я первым нарушил
молчание:
— Я всё понял. Скажите, вам сколько
лет было, когда произошла катастрофа с откатом времени?
Мужчина молчал, не решаясь ответить.
Тогда, я сказал первым:
— Мне было ровно семьдесят.
Тогда он решился:
— Мне было девяносто три. Я как раз
отмечал день рождения. Ко мне пришли сын дочь, внуки, и даже один
правнук, и вдруг… В общем, теперь их нет… никого, кроме дочки. Зато
жива жена, которая умерла в возрасте семидесяти семи лет.
— Их нет не теперь. Их пока ещё нет.
Теперь нас — «попаданцев», как это
называлось в фантастике будущего — было четверо. Четвёртый, Валерий
Александрович Рыбаков, которого я сначала принял за маньяка,
оказался работником горьковского завода аппаратуры связи — ГЗАС. Но
не это главное, а то, что, что он проживает недалеко от нас. На
нашей же улице, через два дома от нашего. Он отец моей
одноклассницы Инны Рыбаковой.
***
В Кошелиху я вернулся в третьем часу
дня. Бабушка была в доме, а не копалась, как обычно, в огороде.
Дед, ещё не приехал с работы из города, а брат где-то шлялся с
приятелями.
Я пошёл на чердак проявлять отснятую
фотоплёнку. Завесил окно, чтобы на чердак не проникал свет,
Заправил плёнку в проявочный бачок, Залил проявитель,засёк время. В
течение семи минут, которые оставались до промывки и заливки
фиксажа, я решил посмотреть, что делается поблизости от Кубы и
около Белого дома в Вашингтоне. Рискнул. Ведь когда я сегодня
воспользовался энцефалофоном, ничего не случилось. По крайней мере,
со мной. И я посмотрел.