Я через сиденье перегибаюсь и руль хватаю. Дергаю его влево, и
нас тут же опрокидывает.
— Держаться всем! — кричу и сам звёздочкой распорку делаю: ноги
в пол, руки в крышу.
Бац! Падаем на бок, и нас ещё метров тридцать тащит инерцией.
Удар, но уже не сильный. Крышей, где водила сидит, в столб
въехали.
Чёрт! Только бы не на глушняк. А то на меня ведь повесят, а что
водитель тупил, так это пропустят. Нет, вижу — шевелится. Вроде и
не переломался вовсе, но в машине его прилично зажало. Крышу нам
сложило. Студень первый выскакивает и бешено озирается.
— Вылазьте, сукины дети! — орёт, а сам другому экипажу машет.
Его подбирают и уносятся вперёд. Тут мимо микрик пролетает, а за
ним в отдалении вижу УАЗик.
Чёрт! Не сидеть же тут, не загорать. Шагаю на дорогу, в руках
файербол уже готовый, подкидываю огненный шарик, словно снежок, и
по центру проезжей части иду. Водила в УАЗике смекнул, чем чревато.
В тормоз ударил и замер за рулём.
Подхожу, так спокойненько ему говорю, что мне машина нужна.
Потом, если целой останется, верну. А он только головой кивает,
молчит. Старый совсем, лет шестьдесят. На кой-чёрт он попёрся в эту
атаку? Небось ещё на тачанках последний раз воевал.
Тут Салага с Павлином подбегают.
— Салага, за руль! — командую. — Дед, ты назад. Павлин, на
переднее, будешь стрелком сегодня, а я с нашим преследователем по
душам поговорю.
Вижу, дед не струсил. Многие бы в штаны наделали или испариной
уже покрылись, а этот лишь молчит и губы кривит.
— Не бойся, дед, я тебя не обижу, если расскажешь, что за хрень
тут творится.
— Ты, Пёс, — отвечает дед, — какая тебе вера может быть?
О как? А чтобы не поверить? Будто я ему когда наврал с три
короба.
Быстро укомплектовались и двинули. Салага с места в карьер взял,
все силёнки из овощного УАЗика выжал.
— Что там с водилой? — спрашиваю. — Жив?
— Отлично всё с ним, — отвечает Павлин. — Зажало его железом, но
ни повреждений, ничего. Наши вытащат потом. На крайний случай у
него ствол есть, отстреливаться.
Но вряд ли придётся. Все партизаны вперёд укатили. А последнего
деда мы везём.
Салага — прирождённый водила. На этом стареньком драндулете
умудряется почти догнать своих. Впереди маячит белый зад
микроавтобуса, за ним — кавалькада автомобилей, своих и чужих.
Чувствую, будет замес, когда доедем. Поворачиваюсь к деду. Самое
время выяснить, что тут творится.