— Вот именно что шишки! Но у нас ведь турнир шахматный на носу,
готовились сколько…
— Ничего страшного, ему только четырнадцать, – Оксана крепче
обняла муженька, не оставляя ему путей отступления. – А то ведь и
правда, за шахматной доской у него другой жизни нет. Так хоть,
может, с ребятами пообщается, со сверстниками, за себя научится
постоять. Ну а к шахматам потом вернется.
Вот женщины – они всегда женщины. Знают, когда и что нужно
говорить мужчинам. Всегда поражался их такой прозорливости.
— Он уже постоял за себя, вон, весь в шишках и синяках, -
забурчал отец, но теперь куда более смиренно.
— Пусть пробует, ты посмотри, как у него горят глаза… только
ради этого стоило сюда приехать. Я давно не видела его таким
счастливым. Да ты ведь и сам шахматы бросил, отца ослушался.
— Было дело.
Тут, видимо, папа что-то важное вспомнил, потому что кивнул,
вернулся и взъерошил мне волосы.
— Что, сын, мама говорит, что надо тебе пробовать. Но когда
будет родительский день, мы вернемся и еще раз обязательно
поговорим. Чтоб наверняка.
Я хотел ответить: «а может, не надо, еще соскучится не успею»,
но прикусил язык. Судя по глазам родителей, у них и так небольшой
шок от знакомства с обновленной версией своего отпрыска. Пусть это
сначала переварят, а дальше будем смотреть.
— Оксан, может, у их старшей пионервожатой хотя бы уточнить,
когда на родительский день приезжать?
— Может, потом позвоним по телефону… – прошептала Оксана. – Там
у нее, похоже, какой-то важный разговор. Не будем мешать.
Предполагала она не просто так. Все время, пока мы сидели в
беседке, из соседнего корпуса то и дело доносился ор матери Левы.
Не завидую пацану, явно попал под раздачу.
— Ты права, – быстро согласился отец. – Сынок, ну, так мы,
наверное, пойдем.
Мама спохватилась, полезла в сумочку и достала пригоршню
сосательных конфет.
— Твои любимые, Мишенька.
Скорее всего, родители уже успели поговорить с Тамарой, когда
только приехали, пусть и кратко. Тем лучше, не хотелось мне в
подобных разговорах участвовать. Но главное, что ко мне у Томы не
возникло никаких вопросов или жалоб. Значит, не такой уж и плохой
из меня пионер, раз никто не жалуется.
Мы тепло попрощались, я взял конфеты. Хотя никогда не любил
сосательные. Мама поцеловала меня в макушку, отец по новой
взъерошил волосы. И они пошли по грунтовой дороге, ведущей от
лагеря, к стоящему у обочины автомобилю. Отец поставил красную
«копейку» в теньке, поэтому машину я сразу не заметил. Неплохо так,
у меня еще в семье и собственный автомобиль есть. Это нынче далеко
не у каждого.