«сан-сааа-саад-хаши».
Анатолий тут же проснулся, но лишь от того, что захотел в туалет. Слова продолжали отзываться эхом, точно сон ещё не закончился. Он встал, подошёл к двери из комнаты в коридор и прошептал заклинание – и пол под его ногами точно уплыл в неведомую тьму. Не чувствуя себя, он добрался до туалета, произнёс то же самое перед дверью туда, и она распахнулась тоже. Сделав все свои дела, сознанием при том пребывая где-то совсем в другом месте и времени, он повернулся – дверь оставалась открытой, ведь изумлённый этим чудом он не рискнул закрыть её рукой. Полагая, что заклинание подействует и в обратную сторону, оп прошептал его снова, но тут что-то резко брякнуло, словно упал на бетонный пол кусок рельса, и Анатолий проснулся – теперь по– настоящему, и с разочарованием обнаружил себя в постели, носом у самой стены и с поджатыми к животу коленями. Так опротивевшая ему реалистичность положения вошла кинжалом в сознание, добавило реализма ещё и то, что ему по-прежнему хотелось в туалет. Он решительно встал; звучавшие во сне слова продолжали вертеться в голове. Подойдя к двери, он произнёс их – разумеется, ничего не произошло. В негодовании он пихнул дверь, добрёл до туалета, опорожнил мочевой пузырь и, не заметив существенного облегчения, с чувством крайней несправедливости вернулся в пастель. Тут же его неугомонный мозг родил вопрос: почему во сне возможно всё, а наяву – почти ничего из того, что снилось? Кроме как «подразнить» ответа не нашлось. Перед тем, правда, как лечь, он записал эти слова на полях валявшегося на столе научного журнала с целью изучить их позже.
Утром он, как положено, съел на завтрак кашу, выпил чай с бутербродами, и лишь потом уселся за заваленный всякой научной литературой стол. Накарябанные ночью слова как выжженные красовались на полях журнала, как раз рядом с сообщением о том, что разгадана одна из тайн пирамиды Хеопса. Он посмотрел на них с недоверчивым смущением: каким же надо быть идиотом, чтобы поверить в эту чушь! Он припомнил, как шептал их ночью у двери, и его пробрал самоуничижительный смех.
Днём Анатолий посетил пару лекций в публичной библиотеке, прочёл там же пару научных статей, не вносивших ровным счётом никакого прояснения в то, чему были они посвящены, а вечер провёл изучая переулки старого города, прислушиваясь к их мрачным стенам и жалея, что не может слышать их – иначе многое стало бы понятно. Ему всегда казалось, что истину нужно искать именно в древности: современность не в состоянии её родить, потому как сама по себе мёртворождённая.