— Ты прекрасна, — засмотрелся он на слегка открытую круглую грудь. — Я уже совершенно забыл, каково это любить. Давай выпьем за обретение друг друга!
Генри протянул бокал.
Любить? Ты что мне в любви сейчас признался, Генри?
Я смущённо отвела взгляд. Кто знает, как принято у паладинов? Может, они всем подряд признаются. А “совершенно забыл, каково это” — возможно, означает, что провел неделю в походе без женщины. Не думай об этом, Трис. Он не твой мужчина, и никогда не будет твоим.
Но так хочется…
Я отпила. Вино было великолепным. Терпким и в меру сладким. Готова поспорить, это было очень дорогое вино, которое пьют лишь короли и герцоги у себя в замках.
Теперь, когда стеснение осталось за дверьми спальни, я могла насладиться изысканным угощением и мужчиной, лежащим рядом. Пусть счастье продлится всего лишь до рассвета, но сейчас я была очень-очень счастлива.
— Во-первых, милая моя, — произнёс Генри, отставив бокал на столик. — Никто не должен знать, что у тебя есть магические способности, а то прямиком попадёшь под Суд.
— Ты сказал, Суд это смерть? Почему?
Я развернулась всем телом, чтобы лучше видеть лицо Генри и его глаза.
Он взял мою руку и принялся уже привычно поглаживать пальцы.
— Суд — это страшно, Трис. Это приговор. Я присутствовал на нескольких. — Рука Генри замерла, он сжал зубы, и голос стал сдавленным: — Магистр трахает подсудимую, чтобы определить происхождение её силы. Пускает ей кровь на алтарь, потом обжигает тело праведным огнём. Ни одна из подсудимых не выжила.
Я вздрогнула. Генри крепче сжал руку и вновь стал ласкать.
— А если девушка истинная, её отпускают?
— Ты хочешь признания из уст магистра, который на глазах всего света раздвинет тебе ноги и вывернет наружу хранилище?
— А ты разве не можешь подтвердить, что я истинная, раз ты во мне уверен?
— Я не магистр, к сожалению. У меня нет такой власти. И потом, мы любовники, а это исключает вес моего слова, как в твою защиту, так и против тебя.
— Значит, придётся прятаться…
— Да, — кивнул Генри. — Если станет известно о твоих способностях к магии огня, тебя в любом случае, заставят пройти через праведный огонь, кем бы ты ни была: хоть крестьянкой, хоть принцессой.
Принцессой: смешно. Ты умеешь шутить, Генри.
Я вытянула шею и набрала воздуха в грудь.