В морозном воздухе стоял тугой запах гари и дыма. Не веяло больше в нём северной свежестью и чистотой. Небо плотно затянули тучи. Скрылись звёзды и тени далёких горных вершин. Висела только плотная, холодная, серая мгла.
— Не спится тебе? — прошептал сдавленный старческий голос.
На скамье у входа сидела Альба. По тону я поняла, что она плакала, разглядывая в темноте тлеющие руины главного дома.
— Как ты, настоятельница? — прошептала я, присев с ней рядом и взяв за руку.
Ледяная.
— Сколько разрухи, — запричитала Альба. — Сколько горя… Не пощадила нас Пресветлая, не уберёг Арнос!
— Рыцари и паладины нас защитят… — попыталась утешить я.
— Сэр Рэндеваль убил чудовище, — вздохнула Альба. — Что было бы с городом, если бы рыцари не пришли, не представляю!
— Рэндеваль убил?
— Да, ещё в обед. И тушу чудища уже перевезли в конюшни, выставили охрану. Продадут задорого. Вроде рыцари, но ушлые…
Я расстроилась, что Рэндеваль присвоил лавры победы над драконом. Генри и я смертельно ранили чудовище, а он лишь добил…
— Триса, я слышала, ты помогла людям, говорят в тебе целительный дар.
— Я… не знаю. Они больные и уставшие, любое облегчение могут принять за магию, — попыталась отвертеться я.
— Триса, я ведь не просто так настоятельница, во мне есть отголоски дара, и я чувствую его в тебе. Чувствовала, с момента, как ты появилась у нас. Сперва ты не могла ни ходить, ни говорить, но потом окрепла. И теперь в тебе окрепла твоя магия. Ты светлая женщина и должна служить во благо людям. Надень платье и платок, выглядишь неподобающе!
— Ты возвращаешь меня в послушницы?
— А что ещё с тобой делать?
— Спасибо, Светлая! Но мне сейчас надо идти, я вернусь…
Я отпустила Альбу и попыталась встать, но ноги не удержали, и я снова опустилась на скамью.
— И куда ты в ночь собралась?
— Хочу узнать, как паладин. Он был ранен.
— На другой конец города, одна, ночью?! По разрухе?! Ты еле стоишь, Триса. На что тебе сдался паладин?
— Хочу знать, жив ли…
— Жив. Я только что говорила со стражником, расспросила о новостях. Он сказал, что Даренфорсом заняты лучшие лекари. Не пускают никого, оперируют. Так что, Триса, ты ничего там не сделаешь. Оставь до утра, иди помолись и ложись спать.
Усталость всего пережитого глыбой обрушилась на плечи. На другой конец города я, видно и правда, уже не дойду. Сил совсем не осталось. Я была голодна: не ела ничего весь день. Тело ныло и ломило от изнурения. Перед глазами стелился туман.