Родители торопливо зашагали по
дороге. Сквозь дыры в заборах было видно, как что-то выносят из
дома. Кого-то, поправила я себя. Нет смысла отворачиваться от
действительности. Даже такой жуткой. Я представила размеры паука,
который смог так «спеленать» человека, и содрогнулась. Страх
холодными змейками поднимался по венам, кровь стыла в жилах,
покрываясь колким инеем. На улице показались люди. Все нервничали,
переругиваясь между собой. Впрочем, не так чтобы сильно.
На обгоревшей двери вынесли Степана,
я не сомневалась, что там именно он. Накрыли его грязным
покрывалом, наверное, первым попавшимся под руку. Мужчины,
подхватив ношу с углов, выволокли тело на улицу, где и поставили на
скамейку, решая, что делать дальше. Погост остался там, в другом
мире.
Я старалась не смотреть на мёртвого,
но взгляд упорно останавливался на старом покрывале. Лавочка
качнулась, и из-под ткани выпала рука: ногти посинели, по коже
ползли страшные трупные пятна, кисть туго обтягивала кости, так что
суставы пальцев казались неестественными наростами. Весенним лёгким
ветерком донесло тонкий запах разложения, и меня снова скрючило
судорогой.
Мама, кинув на меня взгляд,
поправила руку, что-то сказала стоявшим рядом мужчинам, и они,
подняв мёртвого Степана, пошли прочь, по направлению к кромке леса,
в руках у двоих заметила лопаты.
Я старалась глубоко дышать, отгоняя
спазмы. Рядом присел дед Михей, поставив перед собой ружьё, будто
отгородившись им от всего мира. Он был бледен, но спокоен. Руки
старика мелко подрагивали, и тот всё сильнее сжимал ствол, чтобы
скрыть свою слабость.
- Вот так, внучка, - прозвучало
тихо, - живёшь и не знаешь, какая пакость на свете может быть.
Мы ещё долго сидели молча, пока не
вернулись люди, похоронившие мертвеца под угрюмыми соснами.
- Пойдём, нечего здесь делать.
Простудишься ещё, - старик подал мне руку, помогая подняться с
земли.
Я и не почувствовала, что джинсы
промокли от влажной травы, футболка тоже стала сырой и неприятно
липла к телу. Вместе, держась за руку, добрели до дома.
- Посижу тут на улице, воздухом
подышу, - остановилась возле скамейки.
- Хорошо, только, как стемнеет,
заходи.
Я кивнула и опустилась на влажное
сиденье, сырости не чувствовала, будто тело одеревенело. Подошёл
Гриша, молча сел рядом.
- Что ты обо всём этом думаешь? –
спросил он какое-то время спустя.