– Эй! Постой! Ты чего это собралась
делать? Ваша рогатость территорию метить вздумала?! – встревожился
Степан.
Постоянное утоление жажды и у него
вызывало ответное желание облегчиться, но он не решался даже слегка
раскрыть одежды на холоде, а важенка, похоже совершено ничего не
стеснялась. Хотя, чему удивляться, другого Степан и не мог ждать от
девушки целый день щеголяющей перед ним в откровенной наготе. Чи
широко раздвинула ноги и обхватила руками грудь, скрыв между
пальцами соски. Степан судорожно вздохнул от столь открытой
позы.
– О-о-о-о не-е-е-т! Ну учудила! Куда
повадилась зассанка?! Лес и так весь твой. Ты этого не
сдела-а-а-ешь. А-а-а-а ты уже-е-е, прекрасно, – он хлопнул себя
ладонью по лбу.
С любопытством и отвращением Степан
наблюдал, как Чи ходила под себя. Звонко журча, у неё из
промежности вырывалась тонкая жёлтая струя и обильно стекала под
ноги ручьём. Тёплая, свежая, она прерывисто хлестала, увлажняя
мягкий, закравшийся внизу живота пушок и щедро орошала снег,
растапливая небольшую ямочку. От лужицы исходил пар, будто от
жаркого дыхания. В нём даже можно погреть руки. Влага не
удерживалась и растекалась в стороны маленькими извилистыми
ручейками. В нос ударил резкий с горчинкой запах. Степан отступил,
опасаясь смочить ноги, и замахал рукой перед лицом. Чи писала
много, видать долго терпела. Безо всякого стыда она жмурилась,
широко улыбалась, довольно мычала в сторону Степана и приветливо
шевелила вздернутыми ушками.
– Ну, ты и нашла место! Вот грязная
шкура! Не ссы на топе! Слышала такое?!
В ответ Чи едва заметно пожала
плечами, не понимая высказанного возмущения, и продолжила тужиться,
выдавливая из себя последние капли.
– Ну да, конечно, с чего бы?! –
брезгливо отворачиваясь и прикрываясь, проговорил Степан.
Он боялся бросать на важенку не то
чтобы косой, а даже прямой взгляд. Изо всех сил боролся с
искушением, но всё же украдкой сквозь пальцы продолжал за ней
подглядывать. Справлять нужду под деревом Чи явно не впервой. Она
мочилась уверенно, с нескрываемым удовольствием. Степан находил
приятным видеть отразившееся у неё на мордочке наслаждение от
облегчения. Чи так расслабилась, что невольно пёрднула громким
звуком, как из расстроенной тубы.
– Фу! Вот же лесная дичь! Как не
стыдно?! Хорошо хоть не по-большому! Страшно представить, сколько в
твоей сраке дерьма наберётся! Наверняка наложишь увесистую, вонючую
кучу!