Лесная красота высоких заснеженных
сосен как и прежде очаровывала. Степан ей восторгался, и спутница
как нельзя с ней гармонировала. Чи была хорошо сложена, как гибкое
изящное деревце, аккуратно присыпанное снежком. Длинноногая,
голенастая с изумительно высоким сводом стопы, она восхищала
походкой с изящным подскоком. Её полные груди в форме округлых
колоколов во время ходьбы призывно вздымались и как в снегу тонули
в густом пушистом меховом подшёрстке. Высокая, жилистая, выносливая
Чи была изысканным украшением таёжного леса, вне всяких сомнений
его самой яркой жемчужиной. Она являлась настоящим сокровищем
тайги, но при всей игривости и грациозности Степан удивлялся тому,
какая же Чи была всё-таки волосатая и толстозадая. Во всю
впечатлённый он не знал, что и думать. При первой встрече она как
будто бы такой не выглядела, а может ему только сейчас удалось её
как следует разглядеть. Вряд ли за время знакомства спутница
подросла и изрядно пополнела в нужных местах. Степан недоумевал.
Ему казалось, что единственным местом у Чи, которое с трудом можно
протискивать через самые узкие ветви, были её широкие, детородные
бёдра, но она справлялась на удивление легко. Всякий раз, проходя
меж деревьев, Чи поворачивалась удобным боком и подставляла в
нужное время плавные изгибы. Важенка всем телом чувствовала лес, с
лёгкостью втекала в узкие щели между веток и стволов, едва задевая
рогами и хвостиком снег с пушистых хвойных иголок. Чи видела мир
по-своему. Воспринимала обострёнными органами чувств. Всё вокруг
комплексно созерцала, улавливала малейшие изменения, колебания
температуры. Степан хотел знать, как она это делала. Он жаждал
разделить с ней эти чувства и увидеть тайгу её глазами.
Чи обладала эстетически совершенным
телом во всех ипостасях возможной женственности. Крепкая, жилистая
спина, играющая в движениях рельефными очертаниями мышц, плавные
руки, высокие рога, являющиеся продолжением её стройного силуэта,
всё в спутнице казалось безукоризненным. Степан не мог устоять
против её выразительной, агрессивной и в тоже время утончённой,
аристократичной красоты. Важенка была живым воплощением
совершенства, высокорождённой, венценосной барышней, идеальной
каждым волоском, каждым изгибом. Степан даже не думал, что
когда-нибудь мог познать столь безупречную женскую красоту. К
обнажённому виду спутницы было невозможно привыкнуть. Она выглядела
бесконечно очаровательно и всегда вызывающе необычно. Степана
поражала её неисчерпаемая нагая красота. Он всё время обращал на
неё внимание, словно озабоченный, хотя грех лишний раз не
полюбоваться такой диковиной девушкой. Её облик не отвращал, а
всякий раз возбуждал в груди обжигающие чувства. Видимо виной тому
были неповторимые особенности внешности. Шерсть Чи ложилась гладким
ровным начёсом всё время по-разному, слоилась порывами ветра,
расчесывалась на теле ветвями, увлажнялась снеженной влагой и
укладывалась, каждый раз по-новому. Меховая шубка Чи вносила
свежесть в колоритный образ, заставляя всякий раз воспринимать её
немного по-другому. Она скрывала возмутительную наготу и бережно
хранила её самые потаённые секреты, дразня робкой
недосказанностью.