Умиротворение Чи украшало. Степан не
мог отказать себе в наслаждении смотреть, как сладко важенка спала.
Она виделась совсем другой, тихой, молчаливой, безмятежной и от
того умилительно прекрасной. Степан улавливал исходящую от неё
настоящую искренность, сверкающую в пятнышках шерсти кристальной
прозрачностью горного ручья. Словно все те тревоги и опасения,
которые Чи могла в себе тщательно скрывать, в сновидениях
улетучивались, выветривались из души. Вытиснились покоем, оставляя
после себя безупречно чистый облик.
Припорошённая листвой, пятнистая
важенка лежала, свернувшись калачиком, поджав к себе ноги.
Скрещённые спереди руки аккуратно поддерживали в ладонях груди,
плотно прилегая, словно бережные чашечки бюстгальтера, и скрывали
меж пальцев маленькие кремовые соски. Когда Чи ворочалась, её
пышные формы бюста изменялись вместе с положением тела, шевелились
словно живые, но в согласии с собой и обольстительной хозяйкой.
Груди перетекали, опускаясь вниз округлыми завершениями, и плавными
очертаниями продолжали контуры мускульного рельефа туловища.
Крепкие, округлые бёдра в нежных изгибах ног выглядели ещё больше,
пышнее и соблазнительнее. Казались широкими, чрезмерно развитыми,
даже гипертрофированными, но от того не менее очаровательными и
желанными. Так и подмывало ухватиться за ягодицы, сжать в руках и
отхватить кусочек жирной ляжки. На голенях в полумраке белел
светлый шерстяной окрас. Чи будто улеглась в тёплую лиственную
постель, позабыв снять чулки. Тугой, упругий живот едва заметно
прогибался в спокойном дыхании и мелькал в высветленной области
шерсти углублением пупка. Степан более пристально вгляделся и нашёл
его наличие важным анатомическим ориентиром. Маленькой аккуратной
ямочкой он красовался средь белого окраса, словно жемчужной
бусинкой, подчёркивающей соблазнительную телесную наготу.
Чи, по всей видимости, являлась
плацентарным млекопитающим, рождённой в материнской утробе, или же
прошла через какой-то метод пупификации, несущий в себе обманный
смысл сбить с толку. Степан сомневался, что вообще такой
существовал, да и уж больно всё выглядело натурально. Степан вновь
обратил внимание на её груди. Широкие, близко поставленные их можно
легко свести руками. Изучая строение тела спутницы, Степан пришёл к
выводу, что подобные Чи особи наверняка также вынашивали и
вскармливали потомство. Были живородящими, как и люди.
Неудивительно, ведь спутница, по сути, являлась помесью оленя с
человеком, только каким образом, где и как их скрестили, оставалось
загадкой. Теперь Степану хотелось это первостепенно выяснить. Он
думал, что так получит ответы на все вопросы и касательно
загадочной особы, и расследования, и себя. Стройная, изящная,
важенка, как бы природа над ней ни поработала, но сотворена Чи была
изумительно и возможно не без постороннего вмешательства. Она
являлась физиологически правильным существом: хорошо сложена,
обладала гармоничными пропорциями, даже слегка преувеличенными в
бёдрах, и привлекала непривычно идеальной, словно намеренно
выверенной красотой, будто сотворённой по расчёту, под заказ.