— Спасибо вам, Фрэнк! — с благодарностью произнёс Люциус. — Я
уже и забыл, насколько волнующим бывает запах свободы.
— Ты будешь слышать сигналы Волдеморта, мой друг, но сможешь их
игнорировать, — сказал Палпатин, улыбаясь и с удовольствием
разглядывая вторую участницу Турнира — великолепную блондинку с
явными признаками нечеловеческой крови. Лицо девицы было идеальным,
но слишком симметричным. По мнению Палпатина, такая идеальность
выглядела искусственной. Блондинка ударила в направлении драконихи
какими-то сонными чарами, гораздо сильнее человеческих, и крылатая
ящерица просто заснула. Понаблюдав немного, как девица ловко
вытащила из гнезда золотое яйцо и заспешила назад, Палпатин
внимательно посмотрел на Малфоя и сказал:
— Я планирую следующей осенью занять пост председателя
Визенгамота. Жду поддержки от вашей компании и других
консерваторов, кого ещё получится перетянуть на нашу сторону.
— Но как же вы сможете низложить Дамблдора? — удивился Люциус,
вздрогнув.
— Ваш бывший сюзерен поможет мне в этом, — хмыкнул Палпатин. —
Думаю, Волдеморт очень скоро себя проявит. Не зря же на Чемпионате
мира по квиддичу в небе вспыхнул символ «Пожирателей Смерти». Или
это вы развлекались с друзьями?
Люциус отрицательно покачал головой.
— А-ах! — раздались вокруг испуганные вскрики. Сонная дракониха
всхрапнула, выпустив струйку огня, которая зацепила блондинку. Вот
только французская чемпионка оказалась готова к неприятностям. Она
тут же потушила огонь, отделавшись лишь подпалинами на платье.
Люциус властно махнул в сторону трибуны, где сидели слизеринцы.
Там сразу же подскочил Драко Малфой и заспешил на зов отца. Подойдя
к ним, он почтительно поклонился обоим магам.
— Хочу представить вам своего сына, лорд Лонгботтом, — серьёзно
сказал Малфой. — Наследник моего рода и талантливый юный маг.
Услышав фамилию Палпатина, Драко заметно стушевался. Отношения с
Невиллом Лонгботтомом, как, впрочем, и с другими гриффиндорцами, у
студентов Слизерина всегда балансировали на грани вооружённого
нейтралитета. А Невилл и вовсе вызывал у него сложные чувства. С
одной стороны, тот был настолько «тупым грифом», каких ещё стоило
поискать, но с другой — на каникулах Невилл вызывал у молодого
слизеринца скорее зависть, а иногда даже восхищение.
— Я рад быть представленным Вам лично, лорд Лонгботтом, —
ответил Драко, постаравшись скрыть замешательство.