— Я считаю, нам надо встретиться и
поговорить, Бартемиус. Всё же не каждый день меня пытается убить
бывший глава ДМП и кандидат в министры. Для этого должна
существовать более веская причина, чем мёртвый сын-Пожиратель, к
заключению которого я, кстати, не имею никакого отношения. Что же
вы на Дамблдора не покушаетесь? Ведь он не меньше остальных виновен
в том, что ваш род лишился наследника.
— Хорошо. Говорите, где и когда, —
сдался Крауч. — Только предупреждаю, я оставлю воспоминания о том,
что ушёл на встречу с вами. Если вы меня убьёте, вас поймают!
— О нет, Бартемиус, — покачал головой
Палпатин. — Я не сторонник кровной мести. Я пацифист. Давайте
встретимся к выходным в ресторане Simpson's. Я был там недавно, у
них великолепная кухня. Во всяком случае, намного лучше, чем в
«Дырявом Котле» и других подобных ему забегаловках. Я пришлю вам
сову, дорогой Бартемиус.
Крауч обречённо склонил голову и
направился к выходу из зала. У кого-то рабочий день заканчивался,
но только не у него.
Не успел Палпатин вновь подойти к
Малфою и компании, как его остановили.
— Здравствуй, мой мальчик! Я так рад,
что ты пришёл в себя и находишься в полном здравии, — раздался за
его спиной добродушный голос председателя Визенгамота.
Малфой, Нотт, Паркинсон и прочие аристократы тут же повернулись
к ним, чтобы слышать их разговор. Палпатину стало противно, но он
тут же решил, что это весьма удачный момент, чтобы прилюдно заявить
о своей независимости. Нет, в прошлом ему приходилось общаться с
разными существами. В том числе и с теми, кто предпочитал особей
одного с собой пола.
Иногда эти разумные бывали полезны. Они обладали властью,
деньгами и возможностью влиять на события в галактике. Некоторые из
них предлагали ему себя, чтобы добиться каких-то льгот вначале от
сенатора, а потом и от Верховного канцлера. Однако Палпатин жаждал
только власти и не собирался ни с кем ею делиться. Эта прекрасная
леди была его единственной любовью.
У него случались интрижки с разными женщинами, всё же Палпатин в
молодости был видным мужчиной. Однако ни одну из них он не
подпускал к себе слишком близко, чтобы не давать врагам такой
удобный инструмент. А вот существа, которые осознанно отвергали
свою природу, оценивались им исключительно с точки зрения
пользы.
— Мистер Дамблдор! Прошу вас, не
называйте меня так, — сердито нахмурился Палпатин. — Мы находимся
не в любимом гей-клубе «Ордена Феникса», а в Визенгамоте. И я не
«ваш мальчик», а лорд Лонгботтом. Такое обращение звучит
оскорбительно!