- «Ротмистр Чачу
громко и пренебрежительно рассказывал, как в восемьдесят четвёртом
они лепили сырое тесто прямо на раскаленную броню и пальчики,
бывало, облизывали», - немедленно процитировал Аркадий Натанович, -
[2]
Я
рассмеялся.
- Какой ротмистр
Чачу? – растерянно спросил Хосе.
- Не обращайте
внимания, Хосе, - махнул рукой Борис Натанович. – Писательские
разговорчики. Кстати, Серёжа, мы с Аркадием прочли твои рассказы.
«Экскурсовод» и «Мусорщик». Так кажется? В «Знание – сила» и
«Техника молодёжи».
- Да, - сказал я,
чувствуя, как громко и часто забилось сердце. – Всё
правильно.
- «Экскурсовод» -
так, довольно банально, уж извини, тема изъезжена вдоль и поперёк,
хотя написано неплохо. А вот «Мусорщик» действительно хорош.
Поздравляем. Да, Аркадий?
- Хорош, хорош, -
энергично подтвердил Аркадий Натанович. – Оригинально, талантливо,
ярко. Молодец! Продолжай в том же духе, всемерно
поддержим.
- Спасибо, -
сказал я. – Вы даже не представляете, насколько для меня важна ваша
оценка.
- Ну отчего же не
представляем, - сказал Аркадий Натанович. – Отлично представляем.
Сами такими были.
На этот раз мы
прибыли раньше Фиделя. Собранный и вымытый до зеркального блеска
гравилёт уже стоял в положенном месте, на специально отведённой
площадке. По хитроватым улыбкам лётчика-испытателя Мусы Нодия и
механика Тимофеева Сергеева, которые встречали нас у гравилёта, я
понял, что нас ожидает какой-то сюрприз.
Так оно и
оказалось.
Как только я по
старой пилотной привычке, выработанной ещё Кемраром Гели, начал
обходить машину по часовой стрелке, начиная с носа, то почти сразу
же с оным сюрпризом и столкнулся.
Сам гравилёт был
ослепительно-белого цвета. Ближе к хвостовому оперению, на
фюзеляже, красовались алые буквы «РС-1» и ниже – СССР. А спереди,
практически, у носа было выведено синим ровным курсивом: Сергей
Ермолов.
- Ничего себе, -
сказал я. – Это что?
- Имя машины, -
сказал Нодия. – А что, есть возражения? Наверху согласовано, не
волнуйся.
- Даже не знаю.
Неловко как-то.
- Э, слушай! -
эмоционально воскликнул Нодия, добавив жестикуляции и характерного
грузинского акцента. – Что - неловко, зачем - неловко? Ты придумал
этого красавца? Ты. Заслужил, да!
Послышался шум
моторов. На трёх машинах подъехал Фидель с охраной. Поздоровался с
нами, мы вместе обошли главилёт. В глазах Кастро читался горячий
мальчишеский интерес, и он потребовал немедленно опробовать
новинку.