Господин Латимер тяжело вздохнул. Затем снова пододвинул ко мне портреты холеных молодых господ, но я лишь изогнула бровь и улыбнулась, поймав ответный взгляд отца. Нет, нет и нет! Нам такого добра не надо! К тому же, свой выбор я уже сделала. Ну как же удачно попалась под руку эта газета! Не иначе, сама судьба повернулась ко мне лицом.
Отец, как никто другой, понимал меня. Но не оставлял попыток наставить на путь истинный, особенно теперь, когда мы выбились в люди. Вот и сейчас глядел хмуро, снова взявшись за трубку. Он видел и понимал, что я уже все решила и, кажется, злился, так как понимал больше, чем говорил.
Несколько долгих мгновений мы смотрели друг на друга и ни один не спешил отводить взгляд. О, отец, конечно же, желал для меня лучшего. Детей, семью, любящего мужа, вторую половинку, какой была для него моя мама. И при этом прекрасно понимал, что мой выбор продиктован совсем иной целью. Только вот мириться с ней не желал. По крайней мере, пока.
- Отец, я уже все решила. Прошу, отправь им записку. Если хочешь, я сама все изложу Бэриллам и отправлю. Просто дай свое согласие. Я же не могу уничтожить окончательно осколки своей и без того почти загубленной репутации, заявившись в дом, где живут два вдовца, одна? – спросила, изогнув вопросительно бровь.
- Ты все хорошо обдумай и тогда… - сделал попытку папа, но я покачала головой.
Решения всегда принимались мной сразу, и я редко что-то меняла в своем стремлении. В этом пошла в отца, и он прекрасно все понимал.
- Хорошо, - вздохнул родитель. – Пиши сама. Если они ответят положительно, отправимся вместе.
Услышав то, чего добивалась, кивнула.
- Спасибо, отец. – Допив чай, поднялась из-за стола. – Я пойду к себе. Хочу незамедлительно написать записку.
Папа на мои слова лишь коротко кивнул, явно недовольный произошедшим. Уже у дверей невольно замедлила шаг, услышав, как с яростью господин Латимер сминает ни в чем не повинную газету, а затем бросает в корзину для бумаги. Я не обернулась. Толкнула дверь и вышла в коридор, направившись в сторону своего личного кабинета, уже предвкушая что и как напишу будущему супругу и его отцу.
***
Проклятые, ненавистные ноги. Порой, вот так срываясь, он снова и снова бил по ним кулаком в те минуты, когда оставался один и никто не мог видеть, как его разрывает на части неконтролируемая ярость на себя самого и на эти треклятые конечности, ставшие ненужными подпорками.