ней.
— Ну, здравствуй, дьяволица моя, ангел мой ненасытный, — прошептал одними губами.
Она поморщилась. Качнула головой, поняв, что обращаюсь к ней.
— Мы знакомы?
И тут же меня прострелила ярость и злость, она запульсировала кипятком в жилах, застучала в сердце.
Не знакомы, значит?!
Три года - не срок, чтобы забыть такое!
Одним слитным движением оказался рядом, наплевав на всех и вся, дернул ее, как безвольную куклу, и увидел, как она задрожала от страха, будто мелкая собачонка. Этот страх подействовал на мое изголодавшееся по ее ласкам тело хлеще афродизиака, и я тут же провел горячей ладонью по ее груди, сжал сосок через тонкий шелк, нежное кружево. Провел языком по ее нижней губе, ощущая клубничную сладость, слизывая наслаждение и тут же ощутил, как тело начало дрожать от дикой, необузданной, животной похоти, — чувства, которое она всегда пробуждала во мне.
— Вы, наверное, меня с кем- то перепутали… — ее голубые невинные глаза открылись шире.
Между нами нельзя просочиться и иголке, одной рукой прижал к себе, так, чтобы она ощутила натяжение члена через ткань брюк, а другой придержал голову за идеально уложенные длинные светлые волосы.
— Но… — сглотнула она, в страхе глядя расширенными зрачками в мои.
Я ничего не перепутал и ничего не забыл. Возьму свое. Оставить такое вожделение безнаказанным нельзя.
Выдохнул сквозь зубы воздух над ее стремительно краснеющим ухом и шепотом проговорил, не узнавая свой человеческий голос:
— Ну, здравствуй, жена.
2. Глава 2
— Дженнифер, надеюсь, что сегодня ты будешь вести себя хорошо, — мужские руки заскользили по спине, а потом вдруг большой и указательный пальцы взяли шею в захват. Не болезненный, но чувствительный. Он снова хотел показать мне, кто хозяин положения.
— Артур, — мне была не очень приятна такая ласка от него. — Прекрати. Мне больно.
Посмотрев на отражение в зеркале, увидела, как застекленели глаза жениха. Иногда с ним невозможно было говорить, и лучше просто не перечить, особенно если он становился таким непробиваемым. А перед свадьбой все чаще и чаще позволял себе вольности. Вот, как сейчас. Захват на шее стал сильнее, и я не смогла удержаться от вскрика.
— Артур! — посмотрела возмущенно.
— Извини, киска, — не сразу, но он будто бы пришел в себя. Наклонился и поцеловал сначала висок, потом – косточку позвонка, а после отпустил шею и опустил ладонь мне на грудь. Огладил, сначала легонько, а после все сильнее и сильнее, возбуждаясь от вида того, как смотрится его смуглая рука на моем белоснежном платье.