─ Нисколько! ─ отвечаю так же резко.
─ Что так?
─ А не могу я без любви! А люблю я тебя!
─ Яр, не надо. Ты меня только терзаешь своими словами.
─ Тебе меня совсем не жалко? ─ пытаюсь разжалобить ее взглядом и понимаю, что это работает.
Мы стоим на светофоре, и Аня легонько сжимает мою руку. Правильно Полкаша пел, что любовь в нашей стране рифмуется с жалостью. Первый раз в жизни мне не в падлу быть жалким.
***
Забавно, но сломанные ребра ассоциируются у меня с чем-то очень приятным. Никогда не забуду, как она пришла ко мне, разогретая горячей ванной и не только, и готовая соблазнять, а я день назад побывал в такой заварушке, что еще повезло, что отделался такой малой кровью. Думал, вернусь домой, завалюсь в койку и буду отлеживаться, а тут целое эротическое шоу ─ сначала моя богиня в образе купающейся Венеры, а потом она же, но уже перевоплотившаяся в дьяволицу-соблазнительницу с «волшебными» руками, которые быстро нарастили мне уровень маны.
─ Вот, можно принимать через каждые два часа, но не больше шести таблеток в сутки! ─ напутствует уставший от жизни, изобилующей битыми мордами, айболит и протягивает мне рецепт на обезболивающее.
Еще бы не быть таким грустным, когда трудишься в травматологии «Склифа» и целыми днями латаешь таких невезучих бойцов, как я.
─ А с бухлом можно миксовать? ─ спрашиваю по привычке.
─ Можно, но не нужно! ─ отзывается он со смешком.
Ну и фиг с ним! Не больно-то и хотелось. Как Полкаша сказал в своем леске «не бухай!», так меня как бабка отговорила от этого дела. Уже неделю не пью, да и близко общаюсь только с левой рукой. В общем, живу как монах.
─ Я понял. Могу идти?
─ Идите, только постарайтесь поменьше ломаться, а то у вас там костных мозолей больше, чем у боксера со стажем! Вы спортсмен, что ли?
─ Бывший! ─ усмехаюсь я, накидываю на плечи окровавленную рубашку и выхожу в коридор.
Аня сидит у двери процедурного и плачет, закрыв лицо руками. Так отчаянно рыдает, что так жалко ее становится, просто душа наизнанку выворачивается. И себя жалко. И наших малых. И все по моей вине ─ если бы я так жестко не косячил, нас бы тут вообще не было.
Аккуратно «паркую» рядом свое побитое тело и обнимаю ее. Глажу по спине и радуюсь, что Аня мне это позволяет. Она горячая и такая родная. От нее пахнет чем-то манящим и таким уютным. Я теперь понимаю, что в самый первый раз меня вовсе не запах страха привлек, это был запах чистого счастья, которое теперь связано только с ней.