— А если Абботанс освободят, то я его ей просто
открою, и она уже сама поменяет защиту на ту, которая у неё была, — пообещал
Тарасов, накладывая сеть чар, которые запечатали дверцу намертво.
— Когда, — тихо сказала я и с содроганием посмотрела
на идеально чистый комод.
— Что? — не сразу понял некромаг.
— Когда её освободят, — не глядя на них, произнесла
я, делая ударение не первое слово. — Когда, а не если.
— Ты что-то заметила? — парни подлетели ко мне и
окружили комод со всех сторон.
— Тут слишком чисто, — пробормотала я, — даже когда
Маланья заказывала клининг, она никогда не разрешала убирать этот комод.
— Почему? — непонимающе уставился на меня Артур.
— Алтарь, — тут же отозвался Стас.
— Вот именно, — кивнула я головой, — а если сложить
воедино все ниточки, то квартиру убирал тот, кто ничего не знал о её жизни, а
предпочтениях, пристрастиях и о тёмной магии. Тут был светлый маг, который смог
убить древнего вампира, и подставил при этом тёмную ведьму с даром некроманта.
У нас очень серьёзный противник, осталось лишь понять, кто он.
— Ага, самое простое блин, — тряхнул головой Стас.
— Убираемся отсюда, — тихо пробормотал Артур, — ордер
на обыск только что выдали.
— Чёрт, — выругалась я и потянула за магические нити,
возвращая наместо охрану дома и позволяя вихрю телепортации, утянуть себя
прочь.
— Понимаешь, — вполголоса, интимно, начала я, глядя
ему в глаза, — я совершенно не чувствую себя в безопасности. Это так
утомительно, бояться собственной тени и не знать, что происходит в твоём
собственном доме. Такие кошмарные события, такой позор и скандал на мою
законопослушность. Кто бы знал, что враги способны на такую низость. Ты
представляешь, как сильно я перепугалась, когда всё это произошло. Ох, Гальвад,
я в растерянности и не представляю, как же поступить дальше. Может, ты мне
скажешь?
Я сидела и наивно хлопала глазами в надежде на то,
что старая козырная карта с блестящим успехом отыграет вновь. Но что-то в
воздухе было такое, чему я никак не могла подобрать объяснения. Словно
отработанные годами чары, в этот раз не собирались работать правильно. Нет, я
понимала, что у всякой любви есть свой срок годности, даже у столь ненормальной
и неправильной. У нас с ним было слишком мало общего, да и многие говорили: что
Амур был пьян, когда стрелял в него, и подсунул такую неправильную и порочную
меня.