Второй шаг, опираясь на изувеченную ногу. Злое шипение
застревает в глотке.
Мама говорила, что когда-то в ее мире все было, как и здесь, ну,
может не так плохо. Там были только люди и не было магии. Чудное,
должно быть, местечко. Мама рассказывала о движущихся без
колдовства повозках и железных птицах, о зданиях, уходящих в небо и
других непонятных штуках, объяснить суть которых ей не хватало
знаний, отделываясь общими представлениями. Когда я был маленьким,
я считал, что она сумасшедшая. Но бредни ее слушал внимательно,
даже пытался запоминать, потому что это мама, а потом оказалось,
что некоторые вещи из сумасшедших историй оказались довольно
полезными, не слишком, но тем не менее.
Нас кинули. Развели, как малолеток.
Говорили о старом наемнике, еще крепком ветеране, который занял
денег и не отдает. Мы поспрашивали, да, ничего необычного,
тридцатилетний головорез из "Топоров Гульдара", ушел на покой,
купил на отшибе халупу и изредка выбирался в ближайший хутор за
едой, продавал дичь и ягоды.
Он оказался темным магом. Благо не из Черного Ордена.
Еще один шаг.
Фалон умер первым.
Ширококостный, лысеющий, с клочковатой бородой, с трудом
скрывающей очертания квадратного подбородка и тонкого рта, нос
кривой, неоднократно сломанный, куска уха нет, а на лбу шрам,
вскользь ударили чем-то тупым, содрало кожу, но ничего серьезного,
зарубцевалось до состояния смазанного белесого пятна. Сидел на
табурете у крыльца приземистого дома и потягивал трубку с
пыль-травой. Бригада Ворона взяла его в полукольцо. Парни не сильно
волновались, нас пятеро здоровых лбов, все с оружием, а он один,
лучшие годы давно позади и из снаряжения только широкие штаны,
амулет Старых богов на шее и застиранная рубаха с растянутым
воротником. Мы не успели выйти из скрытой кустами складки местности
в поле его зрения, когда старик подскочил со стула.
Еще шаг.
С его ладоней выстрелили ветвистые едко-зеленые молнии, ломаными
зигзагами за доли секунды преодолевшие шагов десять и навылет
пробившие Фалона, расходясь по его телу зыбкой, полупрозрачной
дымкой от которой пузырилась кожа и тускнели звенья кольчуги.
Лучник упал лицом вниз, не издав и звука. Краем глаза я заметил
сквозные дыры у него в груди, сквозь обугленное мясо отчетливо
проступали осколки почерневших ребер.