– Но ведь добро купцов Крыловых не нашли, – вставил Арнольд. – Считалось, что Иннокентий Крылов, тесть Агриппины Тарасовны, спрятал свои драгоценности от красных где – то в тайге, около Мачи, возможно. К тому ж его расстреляли. И золото исчезло.
– Тут на кольце, я вижу, какие – то буквы… – обратила внимание Ольга, роясь в драгоценностях. – Смотрите! Буквы «И» и «К»! И чаша какая – то выбита… Интересно.
– Дай – ка сюда, – взял кольцо Арнольд. – Это монограмма! Его, старика, монограмма… инициалы владельца – Иннокентий Крылов! А чаша – это фирменный знак купцов Крыловых! Да, да… Я знаю!
– Да, я тоже вспомнила сейчас про чашу… – радостно засмеялась Ольга. – Мне мама рассказывала… Да!
– Ну, вот и разгадка тайны купцов Крыловых, – развел руками Арнольд. – В ящике фамильное золото!
«Значит, Макар… это он старика на Патоме убил! – догадался я, вспомнив слова старухи. – Ну и дела!»
Тут Ольга как – то странно посмотрела на меня, отвернулась. Арнольд, кривя губы, холодно произнес:
– Ну, Борис, теперь Вы самый богатый человек в Якутске. За такое золото можно теперь достать все. А если втихаря продать – большие деньги!
– Мне не нужно никакого золота, – решительно произнес я. – Возьмите это. Оно ваше.
– Но, простите, – нервно погладил переносицу Арнольд, – золото завещено бабушкой Вам – оно Ваше! Не так ли?
– Нет, это не так, – отказался я.
Не мог я забрать ящик с собой: как – никак бабушка была ихняя – кровь родная, а я к ней, извиняюсь, никакого отношения, тем более родственных, уже не имел. Чужой я, посторонний, фактически, человек. Сами пусть разбираются!
Я молча встал, оделся и, быстро попрощавшись, вышел. Ящик остался на столе.
Однако, Ольга тут же выскочила следом за мной с ящиком в руках, остановила меня:
– Борис, Борис, ты забыл… оставил это… Возьми!
Я медленно повернулся к ней и, как можно мягко, деликатнее, сказал:
– Ты ведь, Ольга, знаешь наши с тобой отношения… Мне неприятно и тебе неприятно. Пойми, что это фамильное добро, наследство по – справедливости принадлежит вам. Вам! Бабушка, как сама знаешь, путает меня и Арнольда. Пойми, она немножко того… больной, очень старый человек, и такие странности дело понятное, я думаю. Возьмите ящик, я вас умоляю! Даже, в конце концов, можете сдать государству, если оно вам того… мешает. А я честно и твердо говорю: не возьму. Не могу!