После окончания лицея сын устроил очередной бунт, не пожелав пойти учиться в выбранную академию финансов и управления. Его яркий протест, выраженный в поступлении в какой-то заурядный филфак, и громком скандале с отцом, вылился в драку, а после в пьяный заезд по городу и жуткую аварию, где погибла молодая мамочка со своим ребенком. Впервые в жизни, отец пошел против воли матери, ее истерик и мольб помочь любимой кровиночке. Собрав волю в кулак, он решил проучить сына, а заодно и оградить от отца семейства сбитой девушки, который буквально дежурил под окнами КПЗ, норовясь устроить самосуд. Нет, конечно, он не собирался оставлять в тюрьме сына. Но для острастки, Роман просидел до самого суда, без какой либо помощи родителей. А на суде, когда уже все было подготовлено и всем закрыли рты, выяснилось, что виноватым в аварии оказалась сама мамаша, переходившая дорогу в неположенном месте. Он сам даже практически поверил в это. Однако мера возымела эффект. Роман словно понял, что натворил и все его бесконечные недетские игры закончились. А вскоре он забрал документы с филфака и отбыл на учебу в Англию.
По его возвращении выяснилось, что все вовсе не так радужно, как хотелось бы родителям. Вернувшись, он занял место заместителя отца в их холдинге, впрочем, толку от этого было мало. Он прекратил свои опасные игры с законом и человечески судьбами, теперь играл меньше, но его по-прежнему мало интересовали финансы и благосостояние семьи. Теперь все уходило на алкоголь и наркотики.
– До конца! – раз за разом бешено кричал потемневший от копоти комбат. Все вокруг горело, и легкие разрывал дым. Кричали все, комбат, солдаты, только начавшие держать автомат, кричали чехи. Крики боли, злости, отчаяния. Вот еще один из их роты, совсем зеленый пацан, бросив заклинивший автомат, бросился прочь. Прямо под пули чехов. Крик оборвался практически сразу, голову разнесло несколькими пулями. Продержаться. Скоро придет помощь. Должна прийти, впрочем, в это мало кто верил. Совсем рядом громыхнул взрыв, убив еще троих осколками. Леха упал, сбитый волной боли чуть ниже колена. Нет, нельзя сдаваться. Сжав зубы, он передернул затвор и снова принялся бить по духам. Прогремел взрыв и последняя прикрывавшая бойца стена осыпалась, похоронив под собой еще двоих. Теперь их осталось трое: он, комбат и раненый мальчишка. Все делали ставки, что этот рыжий сорванец, только закончивший школу первым и поляжет, казался уж больно хилым и слабым. На практике же, первыми полегли сильные и смелые. А сорванец совсем не по-детски орал матом и удивительно метко метал гранаты. Сейчас он тихо скулил перетягивая простреленные ноги. Идти он точно не мог. Затянув ремнем ногу Леха в надежде посмотрел на комбата и батя все понял, прокричав сквозь грохот войны, что надо рвать когти. Не сговариваясь, они подхватили Рыжего под руки, батя выглянул из проема, определил, как и куда бежать, на пути следования как раз постоянно поднимались фонтанчики от пуль. Эх… добежать бы.