Меня будто в спину толкнули, еле на ногах устояла, а потом внутри взорвалось солнце, ярко и очень болезненно. Зато душа Архара с перепугу обратно в тело залетела, мне и ловить её не пришлось. А вот сердце запустить заново, предстояло только.
Были бы у меня знания нужные, всё в секунду решилось. А я только на интуицию и надеялась, да на книги ворованные, что мне звери лесные таскали. Я попросила однажды, когда поняла, что знания лишними не бывают, а они и рады стараться. Правда, из двух десятков принесенных книг лишь три оказались с заклинаниями, но и это большая помощь, когда с нуля саму себя обучить стараешься.
– Краста Пхортуме, – выплюнула зло, как в лекарской книге и сказано было, и сразу почувствовала отклик замершего сердца Архара. Застучало оно тревожно, быстро, но явно вхолостую. Значит правильное я заклинание выбрала. – Краста Пхамаре, – продолжила уже более уверенно. Сердце свой бег замедлило, готовясь начать снова кровь гонять. – Краста…
Недоговорила, потому что руки мои, что на груди кузнеца лежали, перехватили ручищи Архара. До хруста сжимал он, не понимая, что тонкие девичьи кости ломает. Потому что человека передо мной уже не было, лишь плотоядно скалившееся умертвие.
Вскрикнула. Не от страха, от боли. Ведь пальцев своих уже не чувствовала, а мертвец все сжимать продолжал, вставая.
Возле дома завыли волки. Яростно, зло, на защиту мою кидаясь. А в дверях показался медведь, рыча так, что кровь в жилах стыла.
– Тихо, Феоктист, тихо, – зашептала я, непонятно кого уговаривая. Волки с медведем сейчас от Архара и клочка не оставят, вон уже и Митрий со стаей в проеме дверном стоят.
– Вы его оттесните от меня аккуратно, я ведь обряд не закончила, – попросила, стараясь не делать резких движений. Умертвие ведь сейчас тоже силу применить может.
– Аккуратно? – переспросил очень злой Феоктист.
– Предельно! – не стала скрывать. – Это умертвие новообращенное, силу его представляете? Он чуть сильнее руки сожмет, я без кистей останусь.
– Понял, – Митрий справа от кузнеца зашел, всей пастью вцепившись ему в ногу. Умертвие – не человек, боли не почувствует, но внимание свое мертвец все же на волка переключил, выпуская меня из захвата.
А мне только того и надо было. Я руки крестом вновь на грудь его положила, договаривая то, что не успела в прошлый раз: