– Ох и уважим, баньку истопим, стол на улице общий накроем, – тарахтел Гийом, местный староста. Он блаженно жмурился, поглаживая мешочек с золотыми монетами. – Надолго ли к нам, лорд Торнел?
– Две недели. И смотри, чтобы не наглел никто. Одна жалоба, и в палатках жить будут, я их предупредил.
– Все устроим, никто в обиде не останется.
Я ему рукой махнул и направил лошадь к замку. Могучий, с огромным парком и шпилями, уходящими высоко в небо. Дом… Дом ли?
На крыльце толпились дворецкий, экономка и с десяток слуг. Знакомые лица, приветливые улыбки.
– Ваша Светлость, – дворецкий склонился в глубоком поклоне, выражая почтение.
– Полно тебе, Томас, – я дождался, пока он выпрямится и крепко обнял. Он еще у отца служил, меня мальчишкой знал. Скорее часть семьи, чем простой слуга. – Распорядись оболтусов этих разместить, и на стол накрывайте, мы голодны.
Поднялась суета, толкотня. Туда-сюда бегали служанки, приглашали солдат по комнатам, гомон, смех, витающая в воздухе радость. Знать, заскучали тут они, без хозяина.
– Корнелис! – позвал я своего подопечного, который стоял сейчас, отвлекая горничную. Совсем еще мальчишка, второй сын графа, его сбыли мне на перевоспитание. Но этот процесс продвигался туго.
– Лорд Торнел? – он подошел вальяжно, сияя белозубой улыбкой.
– Мы не на службе, расслабься. Но служанок портить не смей! – я говорил серьезно, шуточки с ним обычно заканчивались жуткими авантюрами.
– Да они сами. Я даже рук из карманов не выпускал, – он продемонстрировал спрятанные руки и даже покрутился.
– Я предупредил. Родится ребенок, отправлю твоему отцу, пусть бастарда воспитывает.
– Ты давай не шути так, у меня глаз дергаться начал.
– Зато улыбка сползла, – я похлопал его по плечу, и бросив в холле, стал подниматься по лестнице.
Знакомое все и чужое. А в комнаты вообще заходить не хотелось.
– Корнелис? – окликнул я идущего позади парня. – Не хочешь поменяться покоями?
– Шутишь? Конечно, хочу. У тебя кровать явно удобнее!
– Вот и договорились.
***
Я спал, когда во дворе раздались крики и начали собираться люди. По воздуху растекалась предрассветная дымка, и эта серость сильно давила на веки.
– Что произошло, – спросил зевая. Даже с крыльца не сошел в надежде, что тут ничего серьезного и можно вернуться в постель.
– В-в-ведьма-а-а-а, – заикаясь выдал солдат, валясь мне в ноги.