– Сон, Чарред. Просто страшный сон.
– Эти сны преследуют тебя с тех пор, как ты стала хранить под тумбочкой тот сундучок. Не пора ли отправить его обратно в сокровищницу?
– Ты преувеличиваешь, – Лита натянуто улыбнулась.
– Может быть. Но я вижу, что с тобой происходит что-то странное.
– Успокойся и спи. Обещаю, больше не буду кричать и драться.
Чарред покачал головой, но лёг, повернулся на другой бок и через несколько минут засопел.
«Спасибо тебе, милосердная богиня, за этот дар. Чувствую, что скоро он сведёт и меня, и Чарреда с ума. Сколько можно смотреть этот абстрактный бред. Ничего понятного, полная неразбериха. Бред. Бред. И ещё раз бред».
С этими мыслями Лита почему-то успокоилась, закрыла глаза и быстро уснула спокойным сном без сновидений.
За завтраком Стрижевский обрадовал обитателей дома неожиданным известием. Подождав, пока все прожуют свою порцию омлета с ветчиной, он тихонько постучал вилкой по пустому стакану и объявил:
– Сегодня в полдень население нашего посёлка увеличится на двух человек.
– Приедут родители Тани? – предположила Лита.
– Нет, дорогая. Не угадала. Родители нашей будущей мамы уже приехали, только они пока в городе, живут в гостинице рядом с больницей. Через неделю и их увидите, и малыша тоже.
– Тогда кто это? – Чарред недовольно нахмурился – ему совсем не хотелось видеть здесь чужаков.
Лита тоже удивлённо-настороженно посмотрела на Стрижевского. Уж от кого, а от него она не ожидала, что Иван Сергеевич позволит неизвестно кому войти в их круг. Тот с достоинством выдержал недовольные взгляды, улыбнулся своей неподражаемой, жизнерадостной улыбкой и сказал:
– Не волнуйтесь, эти люди проверены вдоль и поперёк. Они не болтливы и не любопытны. Достаточно долго работали в России, поэтому прекрасно владеют русским. Кроме того, их порекомендовали друзья.
– При всех указанных добродетелях должно быть нечто особенное, ради чего мы берём их, – заметила Лита.
– Ты права. Женщина, Ута Ларгессон, двадцать восемь лет, великолепный массажист. Её звали в олимпийскую команду, но она предпочла моё предложение.
– Сколько же ты будешь ей платить?! – изумился Чарред.
– Не в этом дело. Она не хотела оставлять отца одного. А я согласился с этим условием. Поэтому, второй наш гость – Свен Ларгессон, пятьдесят лет, как говорят, великолепный повар.