«Мой маленький мальчик (в задумчивом взгляде его глаз, в движениях, словах и спокойных манерах – большая личность) в седьмой раз ослушался моей воли; я его побил и бессердечно не вернулся, чтобы обнять; его мать, которая была терпелива, умерла. Испугавшись, что печаль помешает ему уснуть, я отправился взглянуть на него в постели и нашел глубоко спящим, с пульсирующими веками и ресницами, еще влажными от пролитых слез. И я обнял его, оставив вместо детских слез мои собственные. А на столе, у изголовья, своими руками он выстроил коробку с жетонами и галлон с красными прожилками14, округлый кусочек стекла, найденный на пляже, бутылку с колокольчиками и, чтобы утешить печаль сердца, тщательно разложил два французских су! И в эту ночь там, когда я пытался отдать Богу мою молитву, я плакал, и я сказал Ему:
Конец ознакомительного фрагмента.