– Охренеть, – изумился Володя.
– В себя надо верить! – надрывался председатель, – В себя и в товарища! А в неземные чудеса верят только недобитые, враждебные нам, элементы!
Люди в толпе озирались в поисках «враждебных элементов», а находя, тут же отводили взгляд.
– Сейчас восьмидесятые или, все же, тридцатые? – удивленно спросил Алексей. – По-моему, командира немного занесло.
– И мы не позволим…
– Вчера же с ним обсуждали размежевание четвертого участка, – с горечью пробормотал Володя.
– Работа такая, – отозвался Алексей.
– …на двадцатом седьмом съезде ЦК КПСС…
– Что теперь будет? – прошептала Тамара.
– Да ничего не будет, – спокойно ответил Алексей.
– Еще как будет, – пообещал Володя, стиснув зубы.
– С праздником, товарищи! Ура!
– Ура! – восторженно подхватила половина демонстрантов.
Остальные промолчали. Друзья оглянулись и увидели, что толпа от них отдалилась – они стояли в круге как сочувствующих, так и не очень, земляков. Ветер выхватил шарики из рук Тамары и понес их в социалистический Китай. А может – на Кубу. Кто их поймет, эти ветра?
Вечером в калитку председателя постучали громко и уверенно.
– Степаныч, выходи! – донеслось с улицы, – Предатель!
– Это кто предатель? – возмутился хозяин и рывком открыл калитку. Как оказалось – зря.
Володя схватил его за грудки и прижал к забору.
– Тридцатые годы, говоришь? – заорал он, – Тридцатые?!
Алексей стоял рядом, даже не пытаясь успокоить разгневанного друга.
– Мы же вчера с тобой! Обсуждали! Как друзья! А сегодня что?
– Да отстань ты! – крикнул Эдуард и оттолкнул собеседника.
Володя сделал два шага назад и насупившись с презрением разглядывал «предателя».
– А ты что стоишь? – спросил тот Алексея, – Ты же Божий человек!
– Все мы Божьи люди, – заметил Алексей, и врезал Эдуарду в челюсть.
Председатель упал на землю и поспешил подняться. Опять же – зря.
Участковый долго смеялся, сквозь слезы разглядывая побитого председателя. Успокоившись, поинтересовался:
– Это же какая ты, получается, сволочь, если тебя даже поп отметелил.
Эдуард глубоко вздохнул, чтобы не сорваться.
– Что намерен предпринять?
– Да ничего не намерен. Получил по делу – нечего земляков перед другими срамить.
– Значит так?
– Так и не иначе, – твердо сказал участковый, – не до тебя сейчас. На вокзале у солдата кто-то автомат стащил. Занят я.