— Живой. Я рада, Илья. Правда, рада. — Пролепетала Нина.
Поддавшись порыву, Сокол рванул её на себя и впечатал в свои губы. Поцеловал быстро, яростно и подло. Также подло, как она поступила с ним. Ромашова молотила ладошками по его плечам, пытаясь вырваться из крепких объятий. И всё это видел её теперешний муж.
— Жидковат твой избранник, раз бабу свою позволяет лобызать. — Ядовито процедил Соколов, надеясь хотя бы на какую-то реакцию мужа своей Ромашки.
«Ну, давай, врежь!» — Билось в его голове.
— Тиша, не надо. — Останавливала Нина, встав между мужчинами. — Видимо, моё письмо не дошло. Я виновата. Илюш, прости. Так вышло. Сердцу ведь не прикажешь.
— Слышь, служивый, жену мою отпусти. — Подал всё же голос это самый Тиша.
— А то что? — Нарывался Сокол.
— А то в табло! — Бросился на него муженёк Нины. Благо, реакция у Ильи хорошая. Успел Ромашку задвинуть за спину.
Накормлю, напою, а потом съем или понадкусываю.
— Борща две порции! — Сказал участковый громко. — И второе давай. Чего там сегодня повкуснее, то и неси на две персоны. — Скомандовал он официантке, если так можно было назвать женщину в теле лет пятидесяти с кислой миной. Однако, ради участкового она выдавила из себя подобие улыбки. Всё ж лучше с Некрасовым не ссориться.
— Валерий Кузьмич, вы едите за двоих? — Дёрнула бровкой Вика.
— Ты остроты свои спрячь до поры. Пятую точку усаживай, нечего столбом стоять. — Не приходилось ждать от мужчины галантности. Иного он склада. Простой и грубоватый.
Выдвинув тяжеловатый стул, который звучно проехался по полу, Вика присела. Она не вставала в позу. Тем более сейчас, когда от Кузьмича в некотором смысле зависела её дальнейшая судьба. Захочет, чтобы села, ему раз плюнуть ей путёвку в места не столь отдалённые организовать. Даже не так. Просто не пошевелит пальцем, словечко за неё не замолвит и суши сухари.
— Чего пригорюнилась, Каменкова? Нос, гляжу, повесила. — Хмурился мужчина, сидящий напротив.
— Жду.
— Чего именно?
— Когда допрашивать начнёте. — Призналась она честно.
— Ты сказок в детстве что ль не читала? Сначала накормить, обогреть, ну а потом уж всё остальное. — И не подумав улыбнуться, всё также с серьёзным выражением лица высказался Некрасов.
— Остальное? — Переспросила девушка, думая показалось или намёки он ей делает. Раньше не водилось за ним столь толстых. Скабрезностей не отвешивал. Нахамить, это пожалуйста, вообще без вопросов.