Поэтому моя разноцветная копна, уже преспокойно закрывающая ягодицы, бесспорно могла считаться серьезным козырем. По крайне мере, в части утверждения, что я ценность, которую следуют беречь.
- Что ж, мы должны придумать тебе подходящее прозвище. Но сначала парные и осмотр.
Я напряглась, и это не укрылось от Хозяйки.
- Не стоит переживать. Это почти не больно, - она засмеялась, видимо, одержимая тем же пороком, что и многие другие фейри - растлевающей тягой к чужим страданиям.
- Как прикажете, Госпожа. Я готова следовать вашим наставлениям, - вспомнив, чему меня учил Брон перед расставанием, не опуская головы, но вместе с тем покорно отозвалась я.
Зингда плотоядно улыбнулась. Она так широко растянула губы, что на свет показались длинные заостренные зубы-конусы, расположенные на месте жевательных. Возникало подозрение, что аккуратный с виду, даже можно сказать, небольшой рот на самом деле - замаскированная версия настоящей монструозной пасти. Очередное свидетельство того, как обманчив мир бессмертных фейри, где уродливое чудище ловко прячется у всех на виду за завесой обманчиво нежной улыбки.
- Даже держишь себя, как сида, - с довольством отметила Зингда. - Пожалуй, ты и в самом деле прекрасно послужишь моим целям. Ступай в дом, слуги тебя устроят. Чесса! - приказала фейка, и тут же в приоткрытую монументальных размеров дверь высунулась голова черной, как уголь, девочки.
Она тут же выскочила окончательно, оказавшись очаровательно крылатой, со множеством тонких длинных косичек, ещё более черных, чем она сама.
Это был первый фейри из тех, что мне довелось увидеть, который бы мог с полным правом считаться юным. До того, вдруг поняла я, ни одного ребенка или хотя бы подростка мне в Инмире попросту не встречалось. Это открытие несколько озадачивало.
- Делай свою работу, - меж тем велела Зингда своей маленькой прислужнице. - Всё как обычно.
- Слушаюсь, Хозяйка, - девочка поклонилась. - В какую клеть её посадить?
- В самую лучшую, ослица. В самую лучшую.
Демонстрируя острые выпирающие лопатки под тонкой тканью опять же черного платья, Чесса вновь низко склонилась, отчего золотые колокольчики на наручных браслетах задорно зазвенели.
Со мной она разговаривать не стала, а лишь подав едва уловимый знак следовать за ней, поспешила скрыться в каменной махине зловещей Ломоргаты.