– A-а… Я забыла косынку. Там, в прихожей. Она шёлковая, стоит сорок евро, – дунув на дизайнерскую чёлку, рыжеволосая молодая дама глянула на него с вызовом, но в глазах всё равно плескалась паника, – Всё, я пойду!..
– Сидеть!.. – попытка к бегству была пресечена закрытой прямо перед её носом дверью. Раздвинув пластинки жалюзи, Михаил глянул вниз во двор и заметил белый внедорожник, на капот которого, с сотовым в руке, присел упитанный брюнет в дорогом светлом костюме. – Марин, про то, что главное в жизни женщины – это тряпки, будешь рассказывать новому спонсору. Что тебе у меня понадобилось, а? Соврёшь – пойму. А промолчишь…
Ловким движением он выхватил у неё сумочку и поднёс к окну. Ещё мгновение, поворот ручки, и дорогой аксессуар закачался на золотой ручке-цепочке на уровне десятого этажа. Для пущей убедительности изверг открыл замок и сделал вид, что переворачивает шедевр моды кверху дном.
– Ты, тварь лысая, нищеброд! – женщина заметалась, как лиса в силке, – тебе это не пройдёт даром, отдай немедленно… Не расплатишься!
Михаил перехватил её взгляд. Вот оно, дорогая. Вот оно. Бездумно, на уровне подсознания, она посмотрела именно туда, откуда ждала помощи. Не на окно, где качалась её сумочка с губной помадой испанской ручной работы и сотовым телефоном ценой в три его зарплаты. А на книжный шкаф с кучей безделушек, которые его мать-путешественница привозила с курортов. Жена, теперь уже бывшая, внезапно притихла и смотрела полными ужаса глазами, а по холёным подколотым нижним векам покатились крупные слёзы.
– Миша… Мишель! Пожалуйста. Отпусти меня. Вот, вот ключи, даже не думай, я больше не приду. Честное слово, никаких претензий. Доченьку нашу хочешь, сама привезу матери твоей на дачу. Насовсем. Завтра. Адам не хочет, чтобы она с нами жила. У нотариуса сама отказ оформлю. Сама!
Ни единым движением не обнаружив своё смятение, он осознал: если в игре появились такие козыри, наступил критический момент. Но пока у него не было ни малейших предположений о том, за чем, собственно, идёт охота. Значит, и брать диверсантку в заложники нет никакого смысла. Что ей надо? Разумеется, содержимое рюкзака. Другую странность он заметил ещё раньше – во всей квартире был идеальный порядок. Даже ковёр в прихожей лежит на девяносто градусов к линии двери, хотя обычно сдвигается на бок сам вскоре после генеральной уборки, а мама постоянно ворчит, требуя его поправлять. И на полированных поверхностях почти нет пыли. То есть она есть там, где нечего прятать – на пустой тумбочке, например. Дверцы шкафов, фанеровка, даже тумбочка протёрты… Обычно уже через сутки-двое на них можно даже слова пальцем писать, сказывается атмосфера близости к автотрассе. А их с матерью в городе не было больше недели. После возвращения из Сирии и из госпиталя он заезжал сюда ненадолго только полить цветы. Определённо, в квартире кто-то побывал. Кто-то, кто профессионально, а не вор-домушник, что-то искал так, чтобы не осталось подозрения о взломе… Марина? Да ни за что разведённая женщина не станет наводить порядок в квартире свекрови. Но она однозначно что-то знает. И страшно боится, что он это поймёт.