– Заявление пиши, – произнёс он, – на отказ от родительских прав. К нотариусу поедешь прямо сейчас. Вернёшься с бумагой, получишь сумку. Паспорт твой вот, забирай… Брелок с ключей отдам, раз он от Swarovsky[21].
Глядя на майора с ненавистью, но уже торжествующе улыбаясь, дама поднялась, торопливо напялила свои невыносимые каблуки, алые, как её же испанская губная помада и была такова. Едва за ней захлопнулась дверь, у Михаила начался обратный отсчёт времени для решения трёх важнейших задач. В соответствии со статьёй 69 главы 12 Семейного кодекса оформить лишение родительских прав в добровольном порядке по причине «злостной неуплаты алиментов» можно без особых хлопот. Сплавив супругу, он убьет двух зайцев: избавит дочь от хронического нервного стресса появления этой куклы Barbie переростка, в которую превратилась нормальная женщина, едва из районной стоматологии подвизалась в частную клинику. А ещё выиграет время. Личинку замка он поменял за десять минут. Найти камеры и жучки числом пять, установленные под доской письменного стола, под фарфоровой крышкой антикварного чайника, в ванной и на гардеробе, таская за собой по квартире радиоприёмник с выпуском новостей, но не тронуть их, тоже не отняло много времени. Остаётся, наверное, минут сорок пять… У нотариуса около метро «Бабушкинская» в это время народа не очень много.
Итак, теперь самое главное. Гостиная. Книжный шкаф. Статуэтка рыси из лунного камня. Вот она, шпионская техника, чуть правее. Всунута между двумя томами О’Генри. Ну-ка, киска, извини…
На заднем сидении белого внедорожника раздался многослойный мат. Глазок видеокамеры упёрся в классические мраморные ягодицы Афродиты, купленной в сувенирной лавке кипрского городка Пафоса. А трансляцию звука из квартиры заполнил глубокомысленный, но оглушительный диалог Владимира Соловьева и политолога Сатановского об Эрдогане и курдах.
Поведение супруги не оставило ему выбора. Её и предыдущий визиты, фаршировка его жилья атрибутами скрытого контроля ясно давали понять: у заказчиков этого безобразия много денег, но потратили они их на дилетантов. Козырный интерес сосредоточен в его рюкзаке. О великокняжеском кирпиче к настоящему моменту знали только двое – профессор Фролов и Лена. Кому и зачем он успел о нём рассказать? Эта тема подождёт до возвращения леди стоматолога, когда её можно будет прижать покрепче, хотя влечение к этому произведению искусства пластических хирургов он уже не испытывал. Лену как версию активизировать вряд ли стоит: её сообщники, будь они в наличии, могли бы с боем отнять содержимое рюкзака в тот момент, когда она водила его по закоулкам заповедной Казённой слободы. Если только это не было тонкой инсценировкой!.. Но это голубоглазое чудо, волшебным голоском поющее про Рюрика и Ромула, – мозг преступной группировки, орудующей по древностям? Да быть того не может. Интуиция подсказывала ему: думать о новой знакомой можно как об участнике дела, но только не подозревать.