– Звезды-то какие, прям усыпано все. Токмо вот облака красоту портят, да месяц неполный, – рассматривая звездное небо и любуясь им, выдохнул Архип.
– Над урманом лучше, небо низко-низко, стрелой достать можно, – вздохнул Вогул.
Так и лежали эти уставшие люди. Бывшие рабы, а сегодня вольные, даже если и ненадолго, но свободные и счастливые. Лежали, закутав от ночной прохлады босые истертые пораненные ноги в овчинные безрукавки.
В темноте раздалось легкое повизгивание.
– Вот шельмы, догнали же, сучьи дети, – приподнявшись на локте, ища в темноте волчью стайку, усмехнулся Архип.
– Это не наша волка! Злой волка! Спина спиной вставай! – крикнул внезапно Угор и, схватив копье, выставил его перед собой.
Четверо беглецов, став спина к спине, выхватили сабли и копья, приготовившись к нападению.
Матерый вожак, оскалившись, обошел стоящих на поляне беглецов. Это был уже не мелкий степной волк, а крупный сибирский зверь. Следом, показывая клыки, проследовала и его стая, которая насчитывала особей двенадцать. Кольцо замкнулось.
Вожак повернулся к людям и замер. Замерла и вся стая.
По ночному небу плыли редкие облака. Поляну тускло освещал лунный свет, бросая зловещие тени от берез и осин.
– Как месяц закроет туча, волк нападать будет. Руби лапа, голова руби, спина, куда попадать будешь! Тока руби! А сейчас на луну не смотри, привыкай к темноте! – громко объявил Вогул.
Услышав человеческий голос, заметив, что тучка закрыла ночное светило, вожак вдруг громко зарычал и в три прыжка достиг группы людей. Но на лету напоровшись грудью на острие копья, которое проткнуло его и вошло вовнутрь, упал, обняв лапами древко копья, грызя его огромными клыками. Остальная стая последовала примеру вожака, кинулась с разных сторон на беглецов, но, попав под удары сабель Никиты и Аники и потеряв трех своих собратьев, временно отступила назад.
Архип успел нанести колющие удары копьем паре молодых волков, которые с визгом отбежали. Вогул никак не мог вытащить из груди подыхающего вожака застрявшее копье. Никита, видя, в какое положение попал Угор, сделал глубокий выпад и полоснул саблей промеж ушей вожака, который в конвульсиях продолжал грызть древко копья.
Туча ушла, и месяц вновь осветил небольшую полянку, где происходило побоище. Вогул наконец-то освободил свое оружие, и, вновь встав спиной к спине, беглецы приготовились к отражению нападения.