Яблоко от яблони - страница 5

и море вновь отхлынуло от платья,

оставив на губах соленый вкус.

Такое хорошее долгое лето,

стихами согрето, скрипит половицей,

с июня до августа длится и длится,

и ходит по дому, и ходит по свету.

Пристроимся следом – оставим постели,

насиженные табуретки на кухне,

уедем туда, где луна не потухнет

к полудню, где мы будем жить, как хотели:

на волнах качаться, как чайки, как чайки

друзей окликать, проплывающих мимо,

и пить с ними вина любимого Крыма,

а после об этом рассказывать байки.

Не кончится лето ни завтра, ни после,

и осень на море пловцов не догонит,

прикормленных птиц не прогонит с ладони,

а в горы поднимется солнечный ослик.

Пристроимся следом, без всякой поклажи,

упрямо преследуя долгое лето,

не то, чтобы ослики, просто поэты —

прекрасны, беспечны и счастливы даже.

Первые желтые листья не в счёт,

солнце печёт сквозь несобранность ивы,

спелые яблоки, синие сливы,

ветреной ряби в воде переливы,

лодочки листьев – не осень ещё.

Каждое слово – надкушенный плод,

вызрело или же сорвано рано,

смыслом ли, соком наполнено пьяным,

на языке у поэта, гурмана

выбора или забвения ждёт.

Каждая память – расшатанный мост,

нам ли забывчивым быть не по летам.

День через вечер прошел незаметным,

и, наполняя бессонницу светом,

лунное яблоко двинулось в рост.

Всё ещё месяц рассыпанных звёзд,

ливней, и молний, и мокрого сада,

ржавчиной тронутого винограда,

позднего чувства и долгого взгляда,

всё ещё лето, и это всерьёз.

Первые желтые листья – не в счёт,

каждое слово – надкушенный плод,

каждая память – расшатанный мост,

всё ещё месяц рассыпанных звёзд,

всё ещё лето, лишь это всерьёз.

Жизнь дачная, неторопливая,

с претензией на благодать,

где между яблоней и сливою

одна морока выбирать.

Где бабки застилают ящики

известиями дней былых,

и огурцами настоящими

хрустящими торгуют с них.

Где утро терпит опоздание

и входит в дом со всех сторон,

и день проходит под жужжание

соседей, бреющих газон.

Где речка к ночи прогревается

до грипповых температур,

и обнаженными купаются

владельцы типовых фигур.

Подержишь беленькую в холоде,

достанешь рюмки для гостей,

подумаешь: чего же в городе

нам не живется без затей?

Нестройность птичьего сопрано, воскресный благовест вдали, под сладкой тяжестью шафрана согнулись ветки до земли, в коклюшках веток – паутина, и день плетется кое-как, стоит плетеная корзина, наполовину в яблоках… В траве, в садовой бочке, всюду избыток райский, собирай и веруй в яблочное чудо, в необычайный урожай.