Я резко остановилась и повернулась к нему.
- Слушай, Лёш, а ты никогда не думал, а что будет, если я вдруг соглашусь?
- На что? – удивился он.
- Замуж.
Я сделала пару шагов и, даже стоя на ступеньку ниже, оказалась вровень с ним, глаза в глаза.
- Ну, что замолк? Страшно?
Алексей усмехнулся и покачал головой.
- Пошутить нельзя? – спросил он со вздохом.
- Я выросла для таких шуток, если ты не заметил.
Мы снова двинулись вниз, я впереди, Алексей за мной. Больше он не проронил ни слова.
Тонкие пальцы Эрика осторожно раздвинули веки мальчишки, и свет фонарика ударил в застывший зрачок. Через пару секунд Эрик задумчиво хмыкнул, выключил фонарик и повернулся к портативному анализатору, что стоял на столике. Из приёмной щели прибора торчал кончик полоски с образцом крови. Эрик посмотрел параметры сначала в одном режиме, переключил на другой, снова обратно, потом с недовольной гримасой выключил прибор.
- Ну, что? – осторожно уточнила я.
- Что, что… - передразнил меня Эрик. – Спасибо тебе, вот что. Ты мне привезла экземпляр, который вот-вот концы отдаст.
- Да ладно? – я искренне удивилась. – Знаешь, пока Лёха не дал ему по затылку, он был вполне живой. И соображал даже.
- С трудом верится, - покачал головой Эрик. – У него в венах ментолина больше, чем крови. Я впервые вижу, чтобы при таком отравлении человек был ещё жив.
- Может быть, его постепенно приучили к такой концентрации. Может быть, это для него почти норма…
- Не сочиняй, - строго оборвал меня Эрик. Но, помолчав немного, нехотя добавил. – Да чёрт его знает, всё может быть. Эти лицензированные коновалы вообще не думают, что делают…
- Он выживет?
Эрик неопределённо пожал плечами:
- Понятия не имею. Если бы только отравление… Это же ещё и кокон. Очень глубокий.
- Разве такое возможно? Чтобы человек, настолько накаченный ментолином, впал в кокон?
Эрик многозначительно развёл руками:
- Вчера я бы сказал, что невозможно. Но теперь не буду же я отрицать очевидное.
- И ты не можешь ему помочь?
Такие ситуации моему дядюшке – как острый нож. Вопрос личного и профессионального престижа. Правда, надо отдать Эрику должное: в том, что касается дела, он никогда не лжёт и не пытается себя ни выгородить, ни оправдать.