– Зачем? – спросил он, и густой румянец, неразличимый в темноте, обметал его смуглое лицо.
– Ты боишься? – спросила она, глаза ее блеснули презрением.
Юноша негодующе вскрикнул и убежал от костра в ночь.
Его не было долго. Перед рассветом, когда уже звезды исчезли с побледневшего неба, он пришел. В руке он держал крепко завязанный кожаный хурджин, в котором раньше была вода.
– Здесь Черная мамба, – коротко сказал он.
Глаза чужеземки радостно вспыхнули. Она протянула руку и не попросила, а приказала:
– Дай мне.
Юноша не знал, как ему поступить. Вдруг слезы потекли по его щекам, и, может быть, впервые в жизни, он узнал их соленый вкус.
– Нет, – сказал он.
И чужеземка, сразу сникнув, закрыло лицо хаиком и отвернулась от него. Она села возле догорающего костра. Юноша присел рядом с ней.
– Убей сначала меня, – просто сказал он. И протянул ей свой ханджар.
– Зачем мне твоя жизнь, – безразлично ответила она.
– Я знаю, что ты задумала, – сказал юноша. – Но ведь ты умрешь в неволе, рабыней.
Чужеземка не ответила, словно он перестал существовать для нее и его слова были лишь порывом ветра, развеивающего золу из потухшего костра по пустыне.
– Хочешь умереть свободной? – спросил он после долгого молчания. Ему потребовалось все его мужество, чтобы произнести эти слова.
Чужеземка вздрогнула, только тем и давая понять, что слушает его.
– Ночью мы сбежим, – сказал юноша, и его взгляд затуманился.
– Мы? – переспросила она удивленно.
– Да, – кивнул юноша. – Ты права, я тоже раб. Но я не хочу им быть.
Рассвело, и караван начал оживать. Закричали погонщики, поднялись на ноги верблюды, засвистела плеть, поднимая пленников.
– Когда? – оглянувшись, чтобы убедиться, что их не подслушивают, шепотом спросила чужеземка.
И он еще тише ответил:
– Сегодня.
И увидел ее благодарную улыбку.
Они ушли, когда предутренний, самый крепкий сон сморил даже часовых. Юноша, тихо ступая, вел верблюда, придерживая его за отвислые губы, чтобы тот не вздумал закричать, недовольный тем, что его подняли так рано. Чужеземка сидела между горбов, и в ее глазах отражался свет затухающих костров.
За ночь им предстояло уйти как можно дальше. Они могли скрыться от преследователей, затерявшись в бескрайних песках. Но в любом случае участь их была предопределена. Юный погонщик знал, что пустыня убивает вернее ятагана.