Осенив себя святым знамением, рейтары
поднялись и вернулись в седла, фон Гейзель снова занял место во
главе отряда и обратился к Видо:
— Кстати, дней пять назад приезжал
кузнец из Флюхенберга, жаловался, что дочь у него пропала. Девять
дней как ушла ягоды собирать и не вернулась. Деревенские
окрестности прочесали, но девчонки след простыл, ни корзинки, ни
платочка, ни тела.
— Почему я об этом ничего не знаю? —
нахмурился Видо. — Фильц не докладывал.
— А господин Фильц посчитал, что это
не наше дело. — Капитан досадливо дернул уголком рта под пышными
ухоженными усами. — Сказал, чтобы кузнец шел к бургомистру.
Девчонка, мол, наверняка с каким-нибудь мерзавцем сбежала, а тот
либо потешился и в лесу ее прикопал, либо увезет подальше и в
бордель продаст.
— Я поговорю с Фильцем, — так же
хмуро пообещал Видо. — Его обязанность — принимать заявления и
доклады, а не решать за меня, какие дела относятся к орденским, а
какие — нет. Пропажа человека — это серьезно в любом случае, что бы
ни послужило причиной. Спасибо, Курт.
— Я так и думал, что вам будет
интересно, — кивнул капитан.
«Вот и еще одна причина заехать в
деревню, — подумал Видо, пока Йохан Малый, прозванный так, чтобы не
путать с Йоханом Большим — оба на голову выше Видо и в дверь
проходят боком, но один на пару лет старше — спешился и пошел
стучать хозяйке в дверь. — А с Фильцем непременно нужно решить этот
вопрос. Высказать свое мнение о пропаже девицы секретарь мог, но
попросту не доложить?! Это уже серьезно…»
— Герр патермейстер!
Благословите!
Тетка Мария, улыбаясь и вытирая руки
чистым передником, спешила к ним не от дома, а от сарая, где
возмущенно мекала коза. На голове у травницы была косынка, в руках
— подойник, и Видо смертельно захотелось молока. А если еще и с
булочкой… Пусть даже не сдобной, а хотя бы с ломтем пышного
ноздреватого хлеба, теплого, только из печи!
— Да благословит тебя Господь, добрая
женщина, — отозвался Видо.
Взглядом он нашел орденский знак,
висящий на цепочке поверх темного платья, и потянулся к нему особым
чувством, имеющимся у каждого клирика. Знак отозвался теплом и
ровным светом — все как положено. Тетка Мария, прекрасно
понимающая, что делает патермейстер, замерла, ожидая результата
проверки.
— Все хорошо, — сказал Видо больше
для того, чтобы успокоить ее, чем для своих людей.