— Вот же не вовремя… — покачала
головой травница Мария и ловко махнула в их сторону пустым
ведром.
Серое марево, плеснувшее из
подойника, обтекло Видо. Курт фон Гейзель прикрылся рукавом кожаной
куртки, но двое рейтаров дико заорали и упали на колени, царапая
лицо. Из-под век у них текла кровь. Видо медленно, как во сне,
поднял руку для молитвы, одновременно потянувшись другой рукой к
поясу. Рука встретила пустоту — шпаги в ножнах не было.
Стасу снилось, что он качается на
теплой белой волне, которая то плавно поднимается к самому небу, то
опускается вниз, и он летает вместе с этой волной, как на
американских горках, только медленно. Когда волна в очередной раз
остановилась где-то посередине, Стас замахал руками и ногами,
пытаясь выбраться, но понял, что не может. Белая масса, похожая на
плотное молочное желе, держала его крепко, и Стас испугался.
Показалось, что он так и останется в ней, словно мошка в
янтаре…
Он дернулся раз, другой, третий,
напрягся всем телом… и понял, что проснулся, но как-то странно.
Тяжелые веки не хотели подниматься, голова кружилась, а конечности
по-прежнему не шевелились. То ли проснулся, то ли нет… И руки
почему-то болят. Особенно запястья. Особенно левое. Там боль то
отступала, то обжигала короткими резкими вспышками, а еще как будто
что-то дергало!
«Добрая тетушка Мария… — подумал он
вяло. — Чем-то меня опоила, стерва старая… Но зачем? Опознала
чужака и решила…» Что именно могла решить травница, чтобы принять
такие меры, он не сообразил, поэтому снова попытался открыть глаза.
На этот раз получилось.
С трудом фокусируя взгляд, он
разглядел деревянную стену…, а нет, потолок! Стоило всмотреться в
грубо оструганные доски, как они поплыли, а голова закружилась,
будто Стас и вправду перекатался на каруселях.
«Это у меня с вестибуляркой проблемы,
— сообщил сам себе Стас. — Надеюсь, временные. И очень надеюсь, что
только с вестибуляркой. Если эта зараза подлила мне какой-нибудь
белены или аконита… Сдохну же от интоксикации… Бессмысленно, нелепо
и мучительно!»
Он попытался вспомнить симптомы
отравления беленой и белладонной, но не смог. Вроде бы знакомые
строчки путались в памяти, и это казалось ужасно смешным.
— Первый признак отравления! —
прошептал Стас пересохшим горлом. — Ты не можешь вспомнить признаки
отравления!