Подойдя к полке, Видо вгляделся в
ближайший сосуд и невольно отступил на шаг.
Из сосуда на него смотрело лицо.
Молоденькое лицо миловидной крестьяночки, белокурой и голубоглазой,
с пухлыми розовыми губами и двумя родинками под правым глазом… Оно
плавало в прозрачной жидкости, аккуратно заплетенные волосы
венчиком окружали высокий чистый лоб, в них даже виднелись голубые
ленточки.
Пропавшая кузнецова дочка.
Он видел ее несколько раз — когда
случалось заезжать во Флюхенберг, девушка непременно выбегала к
колодцу, улыбалась бравым рейтарам, никогда не отказывалась
поднести отряду воды, а в последний раз вынесла крупного пестрого
котенка в вышитом полотенце и попросила герра патермейстера об
осмотре. День тогда был не кошачий, но Видо не стал отказывать, и
котенок обзавелся жетоном на голубой ленточке. Точно такой же,
какие девица вплетала себе в косы… Да, вне всяких сомнений, из
сосуда смотрела дочка кузнеца. Вернее, ее лицо…
Горло снова перехватило, но Видо
поспешно осенил себя святым знаком, и удушье отступило. Вместо него
осталась горькая пронзительная тоска и вина, которую, Видо точно
знал, не забыть, не замолить, не простить самому себе. Он не успел.
Не нашел эту девчонку вовремя, не спас от страшной участи… И можно
сколько угодно говорить себе, что не знал, что искал ведьму всеми
силами, что жизни не пожалел бы, случись наткнуться на нее раньше!
Все это лишь пустые оправдания, потому что жизнь этой девушки
оборвалась — до срока, с чудовищной подлостью и жестокостью.
Видо снова вспомнил пестрого котенка
с голубой ленточкой, трогательно повязанной бантиком. Отвернулся,
стиснул зубы…, а потом заставил себя взять сосуд и вынести из
проклятого Господом места. Если даже не удастся отыскать все тело,
хотя бы эту часть можно будет похоронить. И… лучше, пожалуй,
родителям девицы не знать ее истинную судьбу. Достаточно
рассказать, что их дочку убила ведьма, а подробности точно ни к
чему.
Курт подошел, едва Видо сполз с
крылечка мастерской. Покосился на сосуд в его руках, дернул
исполосованной шрамами щекой — памятку оставила капитану
рысь-оборотень дюжину лет назад. Уронил, тактично глядя поверх
плеча Видо куда-то в стену:
— Там парни за домом нашли кое-что.
Извольте взглянуть.
Видо молча пошел за капитаном. В
стороне Йохан и оклемавшийся Якоб деловито паковали останки ведьмы
в кожаный мешок — часть обязательного снаряжения на выезде. Видо
глянул в их сторону, убедился, что все делается правильно, и пошел
дальше. «Кое-что» оказалось мусорной ямой, прикрытой слоем травы и
веток. Рейтары сгребли их в сторону, и под высохшей травой
оказалось пепелище. Ведьма выгребала сюда золу из печи, среди
серого порошка виднелись темно-желтые, коричневые, черные кусочки
чего-то. Видо пригляделся — и уже привычная сегодня дурнота снова
прыгнула к горлу. Обломки берцовых костей и ребер, челюсти с
зубами… Обожженные, поломанные, без малейших следов плоти…