Но все же ощущение тревоги и расставания не покидало его ни в один из уже не мало совершенных отлетов.
Тревога чувствовалась и у врача. Больше, конечно, его перебирала злость. И это справедливо. В любом случае, обе эти эмоции были малознакомы жителю счастливой эпохи правления Великого. С те пор как Элабан вживил чип в указательный палец, сначала свой, а потом и каждого гражданина – ему больше не о чем было волноваться. Система решала проблемы за него, предвосхищая события строгими расчетами и лишая его бремени выбора, навязывая действительно нужное. Тревоги и печали ушли. Все шло, так как должно было идти. И теперь, столкнувшись с небывалой вещью – смехом над собой, он не знал что делать. Программа не защитила его в этот раз.
Не то чтобы начать сомневаться. Но какое-то недоверие появилось. А от этого обида…
И злость.
– Ну, ребятки, с Богом! – Выдохнул Кулибин, выходя в коридор.
– Что? – Переспросил Алан, в надежде, что ослышался.
– Я пожелал счастливой дороги. – Пояснил Дима. – Традиция такая.
– Традиция? – Командир с недоверием посмотрел на инженера. – И что же надо отвечать?
– К черту! – С еле натянутой улыбкой попытался оправдаться тот, умолчав истинный ответ. Он понял, что зря ляпнул напутственное пожелание. Но, ведь, хотел как лучше! В былые времена, на «Авто Тазе» они всегда так говорили с коллегами, приступая к трудной работе. И действительно, каким-то чудом производимая ими продукция была востребована на рынке, не смотря на безнадежную отсталость технологий. Да что там востребованность! Оно ездило! Вот где без Божьей помощи не обошлось!
Любое упоминание о Боге и тем более его помощи – строжайше запрещалось. А в таких элитных слоях общества, к которым относится Лунная команда и подавно. Как говорил Великий, именно по «Божьей помощи» разыгралась кровавая последняя мировая война. Хватит нам его советов и науськиваний.
Обстановка резко накалилась, будто бы Беллертону сейчас в душу плюнули. Хотя откуда у него душа? Поменял, не глядя на электронный наперсток.
Команда обернулась на Дмитрия, как на сумасшедшего. Мгновение Беллертон раздумывал, стоит ли доложить об этом происшествии и исключить Кулибина из экипажа. Он может быть связан с преступными кругами людей, отказавшихся принять печать Единого Государства. А значит, не исключена возможность его диверсионных действий. Он еще на этапе подбора кандидатов к полету был против участия русского.