Я в оковах или ты в тюрьме.
То ли маска, то ль решетка у лица.
Скованы с тобою. Но во сне
Колдовские мне кричат глаза.
Нас с тобой сковали – не разбить,
Видно за преступную любовь.
И во сне твое мне имя в крик,
Это ли тюремное окно.
Слышишь лошади ли храп вдали,
Нам спасенье. Чуток звон оков.
Ночь, и небо в звездной все пыли,
Часовые бродят у окон.
Ты не спишь. Забрало приподнял.
Чутким взглядом смотришь на меня.
Этой синей молнии пожар,
Жжет меня сильней всего огня.
И решетки спилены давно,
Розового платья там клочок,
И уже за холм мы мчим давно,
И над ухом звон оков жесток.
И в ключи холодные войдя,
Чтобы конь, разгоряченный пил,
Разбиваешь цепь камнями. Я
Все смотрю, как тлеет мрак долин.
«От погони мы оторвались», —
Шепчешь. Цепь разбил. Свобода здесь.
«С Богом», – ты меня перекрестил.
За горою занимался новый день.