Звени, пой, опускайся сверкающим тальваром на холку проклятой твари, даже если я льщу сам себе несбыточной надеждой, и все мои упования – льдинка на полуденном солнце!
И снова я убил человека, чернявого французика, защищаясь в ответ, да клянусь подвязками святой Женевьевы, следуя принципам Талиона.
Да как так? Если я не желал такого.
Но только я не Христос, чтобы подставлять другую щёку под удар судьбы. А вы сами испытайте убить меня сначала…!
Только чем! – чем я лучше чернявого француза?!
Тем, что убийца помнит убитого, а убитый убийцу – нет?
В этом что ли правда жизни.
И сердце снова на миг отказывает из-за всего пережитого.
Захлебывается от предынфарктной боли, стучит с перебоями, и снова мчит ошалевшим скакуном по лугам проклятого Иерихона.
Звуки заканчивающейся бойни раздавались где-то отдалённо.
Снова делаю сальто назад, выскальзывая из западни длинных мечей.
Замечаю во время прыжка вынужденного, как время замедляется, закрывая свои скрипучие ворота от несмазанного мгновения.
Как Настоящее сменилось Прошлым, а Будущее Настоящим.
И как журавли летят на юг.
***
Несколько часов назад настало зарево наступающего утра.
Давая людям шанс, то ли опомниться, то ли показать свою молодецкую удаль на поле брани. Но никто не хотел образумиться.
И тогда равнодушный Господь в небесах всё решил за нас всех – а пускай начинают! Ломать – не строить; начинать, так начинать.
И взревели огнем Зевса пушки мортиры, осыпая войска бесконечными ядрами, чугунных разрывов, разрушая мирное утро над головами вооружённых людей, закованных в сталь и броню.
К слову сказать, о самой диспозиции:
Германский командующий, генерал Бек отошел от нас со своим корпусом, и располагался вдалеке от нас. Не знаю, по каким причинам так вышло.
Это осталось тайной навеки, может перекупили его французские шпиёны, или просто решил остаться в сторонке, дабы подождать чем дело кончиться. Так или иначе, он трус и предатель, я так считаю.
И гореть ему в аду за это!
Войска неприятеля подступили вплотную к столице битвы, жадными руками вознося ввысь осадные лестницы.
А наш главнокомандующий капитан—генерал Франсиско де Мело решил вести оборонительный бой, вместо того чтоб активно действовать на фронтах, и уехал в сторону Изенбурга.
Правого фланга испанцев. Просто уехал. По своим делам.