— Ты прав, — ответил Кир, потерев ладонями лицо. — Ты как всегда прав, отец.
Жаль, что он его не послушал в свое время. Сейчас бы не оказался в своем персональном аду.
Перед входом в палату, он долго стоял у двери. Не решался. С мыслями собирался. Пытался придумать, что именно скажет, когда Аня откроет глаза. Как сообщить, что их ребёнка больше нет? Как успокоить? Как прощения просить? Кинуться в ноги и клятвенно обещать, что больше никогда подобного не повториться? Да ну… Ей точно от этого легче не станет, как и ему. Просто невозможно найти слова, чтобы оправдать его поведение в последние недели. Нереально подобрать слова, чтобы успокоить мать, потерявшую нерождённого сына.
И всё же он вошел. Тихонько проскользнул в палату и тяжело выдохнул, увидев свою жену. Она спала, лежала на койке, рядом пищали какие-то приборы. Обычно румяная, сейчас она была бледнее смерти. Тонкая кожа отдавала синевой, лицо припухшее, под глазами синяки. Волосы спутались и разметались по подушке.
Кир тяжело сглотнул. Невыносимо больно было видеть её в таком состоянии. Ему казалось, что кто-то проткнул его грудину раскаленным прутом и повернул. Дышать стало практически невозможно. Он медленно подошел к кровати и сел на куцый стул. Опустил голову вниз и запустил руки в многострадальные волосы.
Текли минуты. Он отстраненно подумал, что его подчиненные сейчас закончили работу и довольные жизнью направляются домой, ведь завтра заслуженный выходной. И не только они. Жизнь шла своим чередом, и только для них она остановилась. Боль разъедала Кирилла изнутри. Боль потери настоящей и… будущей. Он инстинктивно знал, что Аня захочет уйти, но он не мог отпустить. Он не мог без нее…
— Кир, — голос жены заставил его вздрогнуть и вскинуть глаза.
Она за ним наблюдала какое-то время, а Зимин этого не заметил, слишком глубоко погрузившись в свое горе. На лице Ани была маска спокойствия и полного безразличия, а взгляд не выражал никаких эмоций. Так смотрят на совершенно чужого человека. И он без слов понял, что Аня знает. Знает, что их сына больше нет.
— Привет, милая, — хрипло проговорил он. — Как ты себя чувствуешь?
Она никак не отреагировала на его попытку улыбнуться, только поморщилась.
— Тебе не следует тут находится, — холодно произнесла Аня, настолько холодно, что кожа на его спине мурашками покрылась, будто его кто-то в холодильник запихнул. — Тебе следует уйти.