Сейчас в зале совета Родион увидел представителей самых разных областей многотрудной чародейско-целительской практики. Вдоволь насмотревшись на обращенные к нему лица, он спокойно и вежливо поздоровался:
- Добрый вечер, дамы и господа!
Кошарский легко подскочил со своего места и с широкой улыбкой двинулся навстречу:
- Добрый вечер, господин Березин! Наконец-то мы можем лицезреть вас в нашем обществе! Не чаяли уже свидеться с вами.
Обойдя ряд кресел, он торопливо подошел к Родиону и протянул ему руку с весьма доброжелательным выражением.
- Прошу прощения, - жестко сказал Родион и убрал обе руки за спину.
Кошарский еще несколько секунд держал руку протянутой, словно все еще ждал ответного жеста от Родиона, потом опустил ее и немного удивленно осведомился:
- А что ж так, господин Березин?
- Еще раз прошу прощения, но я никогда не подаю руки. Никому. Даже близким друзьям, - отрезал Родион. - Возможно, моя привычка кому-то не нравится, но я ни для кого не делаю исключений.
- Вот как... - Кошарский казался несколько озадаченным, но потом снова улыбнулся: - Что ж, присаживайтесь.
Он обернулся к худосочному юнцу, что скромно сидел в крайнем кресле:
- Марьян, будь добр, дружок, поухаживай за нашими гостями.
Парень встал и, подойдя к свободному креслу, стоящему чуть в стороне, толчками провез его по полу и развернул так, что севший в него оказывался лицом к лицу со всеми присутствующими сразу.
- Пожалуйста, - произнес парень тихим вкрадчивым голосом.
Родион поддернул длинное пальто и решительно сел в предложенное кресло.
Егор шагнул вперед и встал за спинкой.
- Марьян, и стул для спутника господина Березина... - сказал Кошарский, но Родион поднял руку:
- Не беспокойтесь, стул не нужен. Мой спутник не сядет.
- Если вы настаиваете, чтобы ваш сопровождающий находился за вашей спиной, он вполне может там и посидеть, - улыбнулся Кошарский.
Тем временем Марьян принес откуда-то из темного угла неплохой удобный стул и поставил его рядом с Егором:
- Прошу вас...
- Спасибо, - ответил за Егора Родион. - Но он не сядет.
Пусть Егорка постоит, так ему же самому будет спокойнее, а то он вечно боится однажды совершить оплошность.
- Вы держите своего телохранителя в ежовых рукавицах, - покачал головой Кошарский, бросив на Егора сочувственный взгляд. - Это не всегда уместно.