- Да ладно, - шепчет Олег, не веря своим глазам. – Мы правда в Вегасе? В Америке?!
Но Патрик не отвечает. Патрик просто движется по улицам ночного города, соблюдая скоростные ограничения.
***
Именно в тот момент, когда лимузин начинает набирать скорость и щеколды опускаются, заблокировав двери, Олимпиада вскакивает, очнувшись ото сна, чем будит и спящего рядом Давида, обнявшего свою сестру за талию.
Кровь на ее теле уже запеклась и потеряла свой характерный запах.
- Он снова едет по Тайным тропам, - констатирует она.
Давид лишь облизывает губы, смотрит на лежащую на подушке оторванную голову рыженькой и сбрасывает ее с кровати.
- Наш братик решил… покататься. И что с того?
- Арина не с ним, - Олимпиада вскакивает с постели, наступает на ляжку блондинки, тело которой было съедено начиная от пупка и заканчивая шеей. – Чтоб тебя!
Она чуть не падает, но умудряется удержаться, схватившись за кровать.
- Позови Инну. Пусть уберет, - говорит она брату, и тот обещает, что так и сделает.
Сестра собирает свое платье, туфли и лифчик и спешно удаляется.
Давид взмахивает рукой, и двери закрываются.
Он смотрит себе под ноги и замечает очередную оторванную голову. На этот раз голову шатенки. Пинает ее по направлению к себе и поднимает вверх за волосы.
Глаза девушки закрыты. Она так и не проснулась, пока умирала.
- Думаешь, сестренка, что ты тут главная, да? Как ты заблуждаешься… – он улыбается, касается своим пальцем губ мертвой девушки. – Только тс-с-с! Ты же ей не скажешь?
И Давид подмигивает ей одним глазом.
***
- Так… - Никита и Арина идут по дороге, усыпанной песком. До амбулатории совсем недалеко, и потому времени на разговор практически нет, но еще меньше его для бессмысленного молчания, - откуда Вы? Чем занимаетесь?
Арина смотрит себе под ноги, пожимает плечами.
- Все, что я помню – это служение Егору Кирьяковичу.
- Кирьяковичу? – переспрашивает Никита. – Есть… такое имя – Кирьяк?
Арина мельком смотрит на Никиту, встречается с ним глазами и кивает, затем снова опускает взгляд под ноги.
- Ладно, извини, я тебя перебил. Продолжай.
- Я делала всю домашнюю работу – готовила, убирала, - она пожимает плечами. – Еще я мыла господина и его детей – Олимпиаду и Давида, но лишь до тех пор, пока Давид не вырос и не начал ко мне приставать. После первой попытки Егор Кирьякович тут же отстранил меня от этой работы и наказал Давиду, что тот отныне должен мыться сам.