Вскоре глаза сами собой стали
слипаться, и я не заметила, как уснула.
* * *
Историк сразу мне не понравился.
Нервный мужик с раскрасневшейся лысиной, огромным животом и
микроскопическими сальными глазками. Неопрятный, с гнусным
визгливым голосом и не менее гнусным характером.
Его аудитория оказалась одной из
самых скучных. Пыльные пустые полки, потускневшая доска,
перемазанная мокрыми следами недостёртого мела, странный запах
сырости да сиротливо стоящий на подоконнике одинокий горшок с
засохшим растением – вот и весь интерьер. Единственной
достопримечательностью были здоровенные старинные часы,
возвышавшиеся над входной дверью. Минутная стрелка оканчивалась
головой змея, а часовая – полураскрытым клювом высовывающей язык
птицы. Секундная стрелка, изогнутая волнами, перемещалась по
циферблату с поскрипыванием и резким, раздражающим тиканьем.
Судя по брезгливо поджатым тонким
губкам, студентов историк за уважаемых людей не принимал, поэтому
не соизволил даже поздороваться. Шлёпнув журналом по кафедре, он
вместо приветствия занудно протянул:
– Текущее время 8 часов 59 минут 2
секунды, и именно сейчас я считаю своим долгом напомнить, что тем,
кто решится опоздать на мой предмет, я по старой доброй традиции
выставлю в журнал пять двоек подряд!
Да уж, добрая традиция, ничего не
скажешь. Я посмотрела на пустующее место рядом с собой и с
сожалением цыкнула. Опять Яшка попадёт под раздачу.
– Три таких опоздания за семестр – и
вы отчислены, – заплывшие свинячьи глазки историка то и дело
сверялись с секундной стрелкой часов. – Это не моя прихоть, а
естественный отбор! Пятнадцать двоек вы при всём желании не успеете
исправить до сессии. Да‑да, и не говорите мне потом, что виновата
пятница и первая пара! Время – это не мусор, чтобы вот так
разбрасываться минутами и секундами. А ежели вы сорите отведённым
вам временем, то будьте готовы в конце полугодия сами отправиться
на свалку!..
Минутная и секундная стрелки сошлись
на отметке 12. Прозвенел звонок.
– Итак, приступим. На моих занятиях
мы будем с вами учиться управлять временем, – встав, препод начал
чертить на зелёной доске скрипучим куском мела оси координат. –
Время, попрошу сразу же зарубить на носу, не непрерывно, а
дискретно. Каждый фрагмент времени представляет из себя не точку,
как считалось ранее, а отрезок. Данные отрезки соединяют прошлое с
настоящим – это так называемые кротовые норы, или, как я
предпочитаю выражаться, червоточины. И вам, мои маленькие червячки,
придётся научиться в них лазать…