— Мы слышали, в твоей фирме даже стажерам платят по четыре
миллиона вон, а то и больше, — наконец-то подала голос Аран.
— Не знаю, где вы это слышали, но я сижу на минималке, как любой
стажер, — ответил я. — И платить с зарплаты не собираюсь, это мои
деньги.
— Ты еще не понял, Ён Сок? Нет смысла отпираться, — улыбнулась
Аран, делая шаг вперед. — С тебя миллион вон с зарплаты и
полмиллиона со стипендии. Ты должен помогать своим, разве нет?
Тц! Гадство! Стипендия для перебежчиков составляет миллион
четыреста тысяч вон в месяц. Это минимальная сумма оплаты труда в
Южной Корее, установленная законом. Выплачивают ее на протяжении
года за счет подъемных, которые выделяются правительством в размере
шестнадцати миллионов вон на каждого беглеца. То есть мне осталось
получать выплаты еще пять месяцев, а после — я сам по себе. У меня
и так отбирали треть от этой суммы ежемесячно, еще треть шла на
частичное погашение жилья, связь и другие расходы. В итоге у меня
на руках оставалось чуть больше четырехсот тысяч вон или всего
триста долларов США, а на эти деньги в Сеуле особо не разгуляешься,
особенно, если у тебя нет даже одежды. Спасало только то, что в
адаптационном центре была своя столовая, где нас кормили на завтрак
и обед, а ужин был на совести самих беглецов. Хотя кормили там так,
что и ужинать не надо — каждый наедался до отвала, северяне умели
ценить еду.
Если Аран и ее банда прогнут меня и начнут отжимать и еще
миллион из моей стажерской зарплаты — я просто не выживу. Аренда
комнатушки, в которой я сейчас живу, стоит мне шестьсот тысяч вон в
месяц, я и так думал перебраться из Хондэ в какой-нибудь более
далекий район, но до работы и так был минимум час езды на метро и
еще двадцать минут пешком в одну сторону. С такими темпами у меня
просто не останется времени на что-то кроме сна.
— Повторяю, мне будут платить там минималку, полтора миллиона в
месяц, — процедил я, глядя на стоящих в пяти шагах подонков. — Мне
за жилье платить.
— Ты отобрал перспективное место у одного из наших и еще смеешь
дерзить? — подняла бровь Аран.
— Лучше бы сдала секреты своего папаши национальному агентству,
я слышал, за ценные сведения платят до миллиарда вон, — парировал
я. — Или ты уже пыталась, да они признали тебя пустышкой?
— Гаденыш! — взвилась Аран. — Как ты смеешь?! Проучите его!