Потом время прошло еще, и Георгий и
вовсе понял, что был слишком высокого о себе мнения, считая себя
значимой и нужной персоной. Он всего лишь мелкая пешка, которую
использовали в своей игре великие ферзи и вряд ли до него,
скинутого с доски, кому-то все еще есть дело.
***
Утро началось с грохота. Георгий
резко сел на койке, распахнул глаза, чувствуя бешенные удары
сердца. Серой пеленой в бараке висела пыль. Неестественно ярко
мигала над потолком дежурная лампа.
- Всем на уровень! Строиться!
Ворвался в барак голос
надзирателя.
- Две минуты! Кто не успеет ночная
смена.
Первое, что бросилось в глаза, когда
все вышли из бараков – мощный экскаватор с длинной стрелой и
огромными ножницами, которые кромсали один из верхних фрагментов
стены. Вокруг валялись обломки разной величины. Вились столбы пыли.
В разлом била энергия Источника со второго уровня.
Напротив шеренг с заключенными с
первого круга были построены точно такие же шеренги со второго. На
определенном расстоянии друг от друга стояли надзиратели с обоих
уровней. В центр вышел высокий, крепкий охранник со слегка
выдающимися скулами, широким подбородком и строгим, жестким
взглядом темных глаз под хмуро сведенными к переносице бровями.
- Я – майор Тальников, - громко,
сухо представился надзиратель. – Я – старший на втором уровне.
Неделю назад закончились работы по обновлению бункеров. Пришло
время сноса вашей стены и возведения новой. На время проводимого
мероприятия два уровня будут объединены, и я буду у вас
главным.
- УУУУ!
Рядом с Георгием на бетонный пол
грузно осело тело его соседа по бараку.
Работник министерства сельского
хозяйства, один из секретарей больших боссов, прибывший сюда чуть
менее трех месяцев назад. Получивший пять лет за какую-то взятку.
Георгий еще в первый раз услышавший его историю, подумал, какую же
он там взятку мог получить, если его определили в Карьер на пять
лет? Впрочем, за время своего пребывания он уже успел понять, что с
меньшим сроком он еще не встречал заключенных.
Видимо пять лет – тот период, когда
человека можно было надломить, превращая в серое ничто. Никто не
должен был выйти отсюда прежним.
Твою
мать!
Гронский опустился на корточки рядом
с чиновником, который все так же подвывая на одной ноте, начал
биться головой о пол.
- Что ты делаешь? – тихо спросил он,
пытаясь придержать того за плечи, так как на бетоне уже начали
оставаться красные пятна.