- Отлично! – сказал Саша. – И папа́
всемилостивейше соизволил.
- Не совсем, - вздохнул Воейков. –
Государь нам практически отказал и в его рескрипте было сказано,
чтобы наш проект был основан на тех же началах, кои указаны
дворянству других губерний.
- Понятно, - усмехнулся Саша. – То
есть никакой самодеятельности. А в чем специфика московской
губернии?
- Не только московской, - вмешался
Строганов, - всех северных губерний. Для нас ценна не столько
земля, сколько люди. Наши крепостные мало занимаются сельским
хозяйством, а платят оброк с отхожих промыслов, например, с
ремесла, или с торговли.
- За что же они платят, если не за
землю? – поинтересовался Саша.
Все резко замолчали и
переглянулись.
- За себя, - наконец, признался
Воейков.
- То есть это не арендная плата за
землю, а дань раба господину, - сказал Саша. – И в чем же особость
нашего пути и радикальное отличие крепостного от
невольника?
- Если освободить крестьян без выкупа
за землю, помещики будут разорены, - вмешался клубничный князь
Гагарин.
- И именно поэтому крестьянам не дадут
отказаться от надела, - резюмировал Саша. – А все эти разговоры о
спасении от пролетаризации – наведение тени на плетень.
- Пролетаризация тоже опасна, -
заметил Строганов.
- Почему? – спросил Саша. - Появится
много свободных рабочих рук, и наемный труд подешевеет. Правда, за
него все равно придётся платить.
- Потому что именно пролетарии были
двигателем, горючим и порохом всех европейских революций нашего
столетия, - терпеливо объяснил Строганов.
- Да вы стихийный марксист, граф, -
сказал Саша. – Хотя поспорить трудно. Наделение собственностью –
лекарство, конечно. Но не навязанной и бесполезной, за которую ещё
надо платить.
Саша поднялся на ноги с бокалом
яблочного кваса в руке. Впервые в этом времени ему предстояло
выступать перед далеко не доброжелательной аудиторией.
«Что ж! - подумал он. - Не всё коту
лавры да фанфары».
- Дамы и господа, - сказал он.
- Вы может быть подумали, что меня подменили, а я тут битый
час сижу и молчу. Но иногда полезно и помолчать, чтобы услышать. Я
вас услышал.
Спасибо за откровенность, спасибо, что высказались, а не
отсиделись в своих имениях. Да, у меня бессословная конституция, но
это не означает конец дворянства. Элиту невозможно уничтожить, как
и общественное неравенство. Но это не должно быть неравенство в
правах. Неравенство в талантах, образовании и собственности никуда
не исчезнет. И дворянство ещё долго будет ведущим сословием: самым
образованным, самым воспитанным и состоятельным. Просто оно не
должно замыкаться в себе. И не должно плестись в хвосте у времени,
тем более идти против него.